Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»
- Обложка
- Содержание
- 1968 г.
- 1977 г.
- 1978 г.
- 1979 г.
- 1980 г.
- 1981 г.
- 1982 г.
- 1983 г.
- 1984 г.
- 1985 г.
- 1986 г.
- 1987 г.
- 1989 г.
- 1990 г.
- 1991 г.
- 1992 г.
- 1993 г.
- 1994 г.
- 1995 г.
- 1996 г.
- 1997 г.
- 1999 г.
- 2000 г.
- 2001 г.
- 2002 г.
- 2004 г.
- 2006 г.
- 2007 г.
- 2008 г.
- 2009 г.
- 2010 г.
- 2011 г.
- 2012 г.
- Условные обозначения
1 АВГУСТА
Ближе к полуночи к квартире №47 по улице Луначарского, дом 21, стали поодиночке подбираться странные личности с огромными мешками. Первой пришла Вера Пермякова, затем Володя Беляков, я и Доцент, он же Юрий Анатольевич Иконников, он же Тотоша. В квартире этой в те годы проживал руководитель предстоящей эпопеи Сергей Михайлович Битюков, он же Бит, он же просто Михалыч.
Легкое замешательство было вызвано отсутствием сливок и пшена, которые должен был привезти Сергей Иванович Фоминых, объявивший о своем неучастии за день до старта. Вера рвалась бежать в ночь на поиски. Но вскоре Сергей Иванович сам принес записанные на него продукты.
Итак, нас пятеро действительных членов команды и много почетных: Фоминых, его подруга, Плотников, Хигер, Рябухина и др. А могло быть даже и четверо. Володю долго не отпускал отец, строивший дом на садовом участке где-то в районе электростанции (ездили на трамвае №11). Нам с Михалычем пришлось два дня батрачить у него на крыше фазенды, после чего Вове было дано добро.
Этот поход – моя первая «пятерка», в которой я числюсь «процентником», то есть по правилам вхожу в 30% участников группы, не имеющих опыта прохождения похода на одну категорию меньше. В прошлогоднюю битюковскую «четверку» на Приполярный Урал, к которой я готовился летом 1980 года, мне попасть не довелось из-за идиотского правила обязательной отработки одиннадцати месяцев с момента устройства на работу до получения права на отпуск.
С полуторачасовым опозданием мы загрузились в 17-й вагон поезда №34 Москва – Забайкальск. Через три минуты после посадки в первом купе уже пили и закусывали, хотя было три часа ночи. Следом за этим началась всеобщая спячка с непродолжительными перерывами для жорева.
Увеличить схему маршрута по Восточному Саяну
2 АВГУСТА
Проснулись первыми Юра с Верой. По свердловскому времени 7.30, сколько по местному – не совсем ясно. Долго уговаривали остальных, что надо бы поесть, наконец около восьми сели.
Почему мы едем на Восточный Саян? Рано или поздно внимание любого туриста, будь он водник, лыжник или пешеход, обращается к Саянам. Наша компания – не исключение. Из всего обширного района Михалыч выбрал Тункинский и Китойский хребты, или, как их еще называют, гольцы. Этот район наиболее популярен, о нем имеется много литературных данных, неплохая картография. В конце концов, и добраться сюда проще, чем, например, в центральный горный узел.
За основу нитки похода был взят эталонный маршрут №133 из «Перечня классифицированных путешествий на 1977–1980 гг». Наш руководитель переделал маршрут из линейного в линейно-кольцевой, чтобы уменьшить массу переносимого груза в наиболее сложной части маршрута, и добавил пару перевалов и одно восхождение по сравнению с эталонной ниткой. И вот теперь мы движемся к нашей мечте со скоростью пассажирского поезда.
Поев, решили начать преферанс. Игра шла с переменным успехом, общий уровень – средний. Увлеклись так, что играли весь день (до десяти вечера по свердловскому времени) с малыми перерывами на еду и гуляние по перронам бесчисленных остановок. Оказалось, что опаздываем уже на три часа. Михалыч проиграл 1 рубль за счет неудачного розыгрыша распасовок.
Перед Красноярском выяснилось, что еда кончается, народ засуетился, съели сало, попытались съесть малосольные огурцы: из трех два очень горькие (до невозможности), но все же третий не выкинули – оставили на следующий день.
Вова играл на гитаре и пел. Очень даже ничего. Под конец у Доцента родился вопрос: чем отличается бацилла от микроба? Вова дал детальный ответ (его содержания я не помню). Большой эрудит – как большинство студентов престижного радиотехнического факультета. Спать легли поздно (по местному времени – час ночи).
Проводницы гуляют (День железнодорожника): пьют «Агдам» с какими-то армянами. Поэтому свет выключить некому, я и смог все это записать по свежей памяти.
3 АВГУСТА
Проснулись в районе станции Зима. Опоздание поезда по-прежнему составляет 3 часа. До Иркутска поезд имел много незапланированных остановок, но только в нем мы смогли размять свои кости после тихого вчерашнего дня. Я с Вовой получил указание подыскать еду. Мы, как бобики, бросились бегать по платформам, вокзалу и привокзальной площади Иркутска. Когда мы благополучно вернулись с пустыми руками, то обнаружили довольную Веру с большим кульком разных булочек, сырников и т.д.
В преферанс играть не стали по инициативе Михалыча, который заявил, что должен до выхода из поезда прочитать 4,3 кг газет. За предыдущие дни он одолел максимум 800 г. А мы думали, что он захочет отыграться. В перерывах между чтением С.М. обдумывал проблему выхода из поезда. В конце концов, он решил не выходить в Култуке (такой вариант рассматривался), а доехать до Слюдянки. Дальнейшее полностью подтвердило правильность подобного решения.
Железная дорога при спуске к Байкалу описывает замысловатые петли и дважды ныряет в тоннели. В один из моментов с левой стороны показывается озеро. Весьма серенький день не позволяет в полной мере насладиться его красотой.
В Слюдянке быстро садимся в автобус до Кырена. Сначала он петляет по лесу, набирая высоту. Эти виражи утомляют всех пассажиров. Начинает дремать даже Бит, хотя напротив него сидит блондинка в мини-юбке. Вскоре, однако, дорога спускается в долину Иркута. Все просыпаются и начинают требовать еды.
В Кырене, отправив 8 телеграмм, мы содействовали местной почте в выполнении плана. Возле почты договариваемся с шофером-дальнобойщиком, везущим сахар в Монголию, чтобы он довез нас до поворота на Нилову Пустынь.
Час тряской езды (хорошо, что шеф везет не скоропортящиеся продукты и рефрижератор выключен) и уже в полной темноте мы выходим из уютного салона-холодильника. Из мрака выплывают две фигуры, оказавшиеся впоследствии нашими хозяевами. Их дом расположен на повороте в сторону Ниловой Пустыни. Причем последняя – не какой-нибудь пустырь, а курорт всесоюзного значения.
Ложимся спать на расстеленный спальный мешок, однако не догадываемся положить его поперек. Веру отдаем на съедение местным клопам: она лежит на кровати. День кончается раньше, чем мы засыпаем.
4 АВГУСТА
День начался в 6.00. Володя долго поднимал народ, причем самыми недисциплинированными оказались начальник и Юра. После применения карательных акций и мер убеждения подъем все же произошел. Попили чай, выбежали к 7.00 на поворот дороги – в это время обещали появление лесовозов. В восемь их не было, не было и в девять. В десять появился один, забрал Михалыча, Вову и Веру. Минут через 30 пришла и наша с Юрой очередь.
Километров 10–12 мы летали по кабине вперемешку с шофером, сумками, рюкзаками, рычагами управления, хлебом и банкой с молоком. Приехали в хибарный городок лесорубов «Казахлеса». Здесь ведется заготовка древесины для Целиноградской области. Сварили обед, на который напросилась пьяненькая местная бабка. Когда она поняла, что выпивать мы не станем, разочарованию ее не было предела. В 14.00 поход начался: тронулись по дороге в сторону славных перевалов Хубуты-Шумак. Одновременно с нами пошел дождь. Даже побежал. Дорога стала похожа на ручей. Промокли мы сразу и насквозь, берегли только рюкзаки. При этом Юра мужественно шел всю дорогу в ботинках, красных патриотических плавках и белоснежной каске. Лило часов до четырех, потом распогодилось.
Под дождем мы успели достичь долины реки Убур-Хубуты. Дорога здесь кончилась, но на левом берегу нашлась добротная тропа. Михалыч назвал ее конской. Шли вдоль грибных полей и голубичных плантаций, которые мы успешно осваивали на привалах. К пяти часам вышли к развилке троп на Шумак и Хубуты. Здесь два небольших озера и удобное место для стоянки.
5 АВГУСТА
Встаем в 7.00. Первым опять встает Володя (он дежурный). Затем нехотя поднимаемся все. Горы все открыты, но постепенно появляются облака и все ближе и ближе подвигаются к нам. Выходим в 9.00. Идем хорошо, дружно. В десять начинается дождь. Сначала думаем, что ненадолго. Но обедаем под дождем. Затем отправляемся дальше. Обедаем на кромке леса. Принимаем решение идти как можно ближе к перевалу. Захватив немного дров, чтобы хватило на ужин и на завтрак (хотя рюкзаки и без того неподъемные), уходим дальше. Дождь все идет и идет. Доходим до того места, где тропа поворачивает на перевал, и теряем ее. Начинаются поиски тропы. Но так и не найдя ее, решили разбить лагерь и ночевать. Перевала не видно. Бит уходит на разведку. Под проливным дождем ждем начальника. Дожидаемся ужина. За ужином большие мужики приняли «наркомовские». «Медицина» (Володя) установила норму – 40 г. Дождь все идет и идет.
6 АВГУСТА
Встали поздно. Думаем, что делать. Готовить завтрак нет возможности. Дождь шел всю ночь и все утро. Вдруг проглянул маленький кусочек солнца, и появилась радуга, которая нас чуточку взбодрила. Собираемся в палатке все, кроме Володи (он несет палатку и тент). Бедный Володя! Впрочем, он собирается на просторе. Слышны дикие вопли – это мы надеваем мокрую ходовуху, которая была без разбора свалена на ночь в угол.
Уходим в 11 часов. По мере нашего продвижения к перевалу дождь, шедший все время, постепенно стихает. Тропа к перевалу хорошая. Я постепенно отстаю. Мой сырой абалаковский рюкзак тянет назад. А весу в нем было (в сухом состоянии) 38 килограммов. В 13.30 поднимаемся на перевал, причем я, еле дыша, вылезаю последним, следом за Верой. Это меня гнетет.
На перевале возле тура лежит консервная банка с монетами. Даем Шумаку 6 копеек и начинаем спускаться. Склоны весьма круты в обе стороны, скальные выходы чередуются с неустойчивой сыпухой. Но широченная, набитая тысячами пилигримов тропа сказочно облегчает путь. Закусываем на ходу, достигаем кромки леса и тут видим знаменитый тридцатиметровый Шумакский водопад. Володя немного поиграл на гитаре – и спать.
7 АВГУСТА
А погода с утра была – во! Высший сорт. Ни одного облачка, солнце. Но что поделаешь, день неполноценно ходовой. С утра (часов до 9–9.30) делили продукты – что в закладку, а что нести в кольцо. После этого, Володя с Юрой ходили на разведку к перевалу Лабиринт, а мы с Битом – закладывали эту закладку, то есть шли вниз по Шумаку часа полтора, потом выбрали место в камнях метрах в пятнадцати над тропой, уложили ее и сделали несколько характерных опознавательных знаков. Вера полдня провела в лагере, сторожила и сушила тряпье.
 |
 |
На маршрут вышли после обеда в 15.10, к 18 часам встали в болотине у ручейка километрах в 3–4 от перевала. Дрова есть (дохлая березка), но все насквозь сырое и гореть не хочет. Сварили с большим трудом манную кашу, чай довести до кипения не удалось. Мужики остаканились и мостятся спать. Когда перед походом Михалыч заявил, что берет 700 граммов спирта, я был в шоке от такого громадного количества. Теперь же понял, насколько начальник был мудр. Особенно, после того как в 18.30 снова полил дождь.
8 АВГУСТА
На дворе 15 см снега и валит еще! Проснувшись, долго не могли понять, почему не слышно дождя. И тут Володя стукнул по крыше палатки, и... зашуршало. Фотографы принялись снимать заснеженную палатку, затем все снова залегли спать. Я был рад этому отдыху, поскольку неожиданно сильно устал в первые дни на Шумаке.
В 12 часов голод заставил начать готовить жорево. Готовили долго – на мокрых иве и березке, которые горели только при условии постоянного поддува. Два часа по очереди дули, пока не приготовили шампиньоновый бульон. Поели, после чего все снова завалились спать. Юра же отправился на прогулку, обнаружил хорошие дрова, за которыми потом дружно сходили. Дрова горели без поддува, и Вова играл на гитаре. Обрадовавшись легкому приготовлению, наварили столько овса, что еле съели.
Погода к вечеру улучшилась, видны звезды, почти полностью пропали все облака. Черный гребень с многочисленными отрогами скрывает от нас загадочный перевал Лабиринт.
Долго готовились ко сну, пытаясь закрепить спальники от самопроизвольного расстегивания и распределить где кому и как спать. Юра с Верой долго пикировались по поводу частоты поворачивания во сне с боку на бок, но все же спали нормально.
9 АВГУСТА 
Утро этого дня странное. То светит солнце, то тут же из-за перевала, на который мы хотим идти, вылетает туча и начинает сыпать снег. Бит, тем не менее, принимает решение вставать и готовиться к штурму.
Вокруг перевала потихоньку начинает нагнетаться ажиотаж. Сначала все принимаются рассматривать веревки, карабины и т.д. Довершается психологическая подготовка тем, что мне указывают на необходимость держать под рукой топор, а Вова кладет на самый верх рюкзака какие-то сильнодействующие средства против сердечных болей. Разумеется, ничего из перечисленного впоследствии нами не использовалось.
Когда мы вышли, все небо было закрыто тучами, однако они бежали высоко по небу, и видимость была практически абсолютная. Группа быстро достигла озера в цирке одной из седловин перевала. Вообще перевалить в долину Зингола можно через три седловины. К каждой из них весьма сложный подъем. Мы выбираем гребень, ведущий к одной из вершин цирка. На простеньких скалах я поскользнулся и с трудом удержал равновесие. Я был настолько возбужден этим, что даже снял рюкзак, постоял минутку, успокоился и полез дальше. В итоге мы спустились на перевал сверху и обнаружили там тур с запиской от 25 июня 1981 года.
Спуск с седловины показался нам сложным (под нами набычились «бараньи лбы»), и мы перелезли по скалам на соседнюю перемычку, на которой тоже оказался тур (без записки). Этот рейд по верхам запомнился: особенно трудно пришлось Володе, чья гитара, прикрепленная к рюкзаку, не способствовала скалолазанию, постоянно ударяясь о каменные выступы.
Спуск с перевала проходил по курумнику. Все стали говорить, где кто видел подобный спуск. Мне нечего было сказать – это самый мощный курумник из всех, какие я когда-либо видел. Он напомнил мне какой-то громадный карьер. Речки как таковой нет, она бежит под камнями, груды которого – настоящий хаос. При спуске неоднократно приходится карабкаться вверх. Снова пошел снег, потом он превратился в настоящий буран. И это – август!
После резкого прыжка у рюкзака отрывается лямка. Дрожу от холода, пока Михалыч, не обращая никакого внимания на стихию, проволокой водружает ее на место.
В конце концов мы достигаем лугов, а через некоторое время и границы леса. В конце дня вошли в азарт и лезли по прямой, не разбирая дороги. Это кончилось тем, что мы взошли на высокий утес на правом берегу реки и разбили лагерь на месте, открытом всем ветрам.
В этот день путь пролегал по малопосещаемым местам, как и накануне, мы не встретили ни одного человека.
10 АВГУСТА 
Дождь ночью превратился в снег. Проснулись, все кругом завалено снегом. А вечером нам все-таки удалось все пересушить после того, как мы прошли весь день под снегом. Предыдущий день повторился. Собирались и пошли под снегом. Тропа сначала была очень хорошая, но потом постепенно пропала. Берега очень красивые (все время идем вдоль реки, текущей в каньоне). Появляется большая хорошая тропа. Скорость резко возрастает. Погода заметно улучшается. За 1 час проходим 4 км и встаем на обед.
Ну, совсем потеплело. Любители раздеваются (это Юра). Температура с 00 возрастает до 240. Во время обеда мимо нас прошли рижане (огромная толпа), все в кедах. После обеда были две переправы. Тропа становится все лучше и лучше. Останавливаемся. Место классическое – кругом горы, река и лес. Наконец-то помылись, впервые за последние несколько дней, даже не помню, когда умывались. Участники группы побрились и преобразились. Завтра несложный перевал, и выходим на Китой.
11 АВГУСТА
С утра, наконец, хорошая погода, ясно, греет солнце. По отличной тропе за два перехода взлетели на примитивный перевал Жалга. В центре заболоченной седловины сооружен тур громадных размеров. На нем развешены тряпки, бумажки, газеты, два презерватива и... вратарская хоккейная маска. Сняли записку барнаульцев.
Спуск с перевала несколько хуже, тропа прыгает с одного берега на другой. За три перехода вышли в долину Китоя у скал. Здесь конная переправа, и лезть в воду не очень хочется: мощная струя. Идем выше по течению к устью Сагансайра по левому берегу. Тропа идет высоко над рекой, мы ее потеряли и потащились вдоль реки, скорость упала.
Возле устья Сагансайра Китой разливается на две протоки (одна 30 м шириной, другая 10 м, посередине галечный остров). Перешли стенкой в пять человек. К нашему счастью, на другой стороне горел костер, и мы сразу обогрелись. Здесь обедали туристы-водники из Уфы. Мы устроили представление с переодеванием, включавшим и мужской, и женский стриптиз, что, видимо, смутило уфимцев: они сразу уплыли. Володя поймал двух хариусов. Вечером ели оладьи с чаем.
12 АВГУСТА
Говорят, ночью шел дождь. Не слышал. Но утром было пасмурно и холодно.
Поели: скромный пакетный суп, сухари, кусочек сала и чай с сахаром. В кармане болтается пачка аскорбиновой кислоты – той, что продается в аптеках по 7 копеек за упаковку. Она выдается каждому на весь день. Можно ее слопать сразу же (как я), можно растянуть на весь день (как опытные туристы).
По левому берегу реки Сагансайр идет вездеходная дорога с частыми болотинами, лужами, вечной грязью и бродами. К обеду отпахали километров 16 и подошли к заброшенной геологической базе на слиянии рек Саган-сайр и Змеевиковой.
На правом берегу стояли палатки, и бородатые мужики пили чай. Один, из них сказал, что они из Закарпатского военного округа. Офицерье, наверное, развлекается. Долго перекрикивались через реку. Оказалось, идем на один и тот же перевал, но по разным рекам и в разных хребтах, и вообще кто-то из нас не прав. (Позже выяснилось, что путаница была обусловлена сходными названиями двух перевалов в разных отрогах массива горы 3128 м: Оспин-Дабан, на который поднимались мы и Оспа-Дабан, пройденный украинцами).
Обед. Как всегда пакетные супы. Кроме того, Михалыч (хотя формально завхозом числится Вера) каждому выдает на дневном привале по 40 граммов сыра, столько же шоколада, 50 граммов халвы и сдобные сухари, которые подаются к чаю. Чай в обед идет без сахара, поскольку и без него достаточно сладостей.
С места обеда открывается отличный вид на конус горы 3128 м, на которую завтра у нас запланировано восхождение.
После обеда долго и грязно топали по вездеходной дороге вверх и часам к пяти вышли на некое плато. Как ни высоко мы лезли, но опять все кругом сыро и противно. Ноги сантиметров на пятнадцать погружаются в болотную жижу. В центре плато – озеро, где-то справа – перевал и гора, на которую запланировано восхождение. Но ничего этого уже не видно – идет традиционный дождь, крупный и холодный, временами снег. На улице +20С.
Мы сварили кашу на молоке с маслом (на ужин она в строгой последовательности чередуется с макаронными изделиями) и чай и поели. Итого, за день мы потребили аж 3100 килокалорий.
13 АВГУСТА 
Утром впервые за время путешествия была безоблачная погода, однако и холод был выдающийся. Сборы затянулись, вышли лишь в 9.40. Правда, благодаря тому, что стоянка наша находилась под самым перевалом, мы уже в 11 были на нем. Только вынули записку, как на перевал с другой стороны стали подходить туристы из Башкирии. После этой теплой встречи мы предприняли восхождение на гору 3128. Менее чем за 2 часа достигли вершины и получили возможность любоваться окрестными горами. Подъем проходил по курумнику. Чем выше, тем он становился труднее из-за большого количества снега. Вершина – отличный панорамный пункт, с которого открывается широкий вид Саянских гор. Вдали просматривается массив горы Мунку-Сардык.
Встречи на перевале продолжались и после восхождения: мрачный геолог с двумя лошадьми и собакой поднялся на седловину перевала.
– Места плохие, – сообщил он, – где-то здесь жмурик в камнях лежит. Если найдете, запомните место. Менты его искать запарились...
На перевале пообедали. В остальное время дня спустились вниз, прошли на 5–6 км и расположились на ночлег в форте «VIVA» – большой новой избе, построенной геологами экспедиции «Байкалкварцсамоцветы» в 1979 году. Только мы обосновались, пришли «хозяева» – два пацана-бурята, покрутились вокруг избы и ушли куда-то. Наше общество их, судя по всему, не устроило. Спать легли поздно, поскольку долго жарили и грызли кедровые орешки из шишек, набранных на земле вокруг избы.
14 АВГУСТА
В избе отоспались весьма прилично, было тепло и сухо. Полезли на очередной перевал – Травянистый. Часа полтора лазили в обход каньонов, выбрались на пологую травянистую и болотистую седловину, бросили там шмотье и Веру (сторожить). Сами опять пошли играть в козлов, на этот раз на вершину 3150 м. Кстати, спугнули одного натурального козла и долго с завистью смотрели на его удаляющийся зад – хорошо прет, черт!
Непогода преследует нас и дальше. Наблюдаем, как далеко внизу зигзаги молний, сопровождаемые страшным грохотом, вонзаются в гребни гор. Над нами до поры до времени нет ничего такого, что заставило бы насторожиться. Но уже вблизи вершины, когда я вышел на гребень и пытался перелезть мокрый скальный останец, моя каска зажужжала, и мне показалось, что в нее забрался шмель. В первое мгновение мне и в голову не пришло, сколь нелепо такое предположение на трехкилометровой высоте. Тем не менее, я быстро сорвал каску – волосы зашевелились и встали дыбом на голове.
Я взглянул на друзей. Володя стоял с высоко поднятым ледорубом, который издавал звуки, словно камертон. Воздух быстро наполнялся озоном. Мы стали свидетелями редкого явления природы – огней Святого Эльма, светящихся электрических разрядов на концах различных предметов, возвышающихся над поверхностью земли. Они появляются, когда резко повышена напряженность электрического поля атмосферы, обычно во время грозы.
Свое название явление получило еще в средние века, когда на шпилях церкви Святого Эльма в Италии время от времени наблюдали загадочные шипящие огни. Это явление распространено также и на море. Средневековые навигаторы, бороздившие океаны, считали, что во время гроз звезды нисходят с неба и садятся на мачты кораблей. Огни Святого Эльма считали хорошим предзнаменованием.
Как только ледорубы кончили петь и гроза отступила, мы двинулись дальше и вскоре достигли изящной остроконечной вершины в виде узкого снежного гребешка на полтора посадочных места. Здесь же тур и вымпел Пензенского машиностроительного завода.
К северу и чуть выше наблюдаем среди расступившихся туч пирамиду горы Оспин-Улан-Сарьдаг во всей ее первозданной красе. А внизу под нами – обширные Тункинские и Китойские гольцы, величественные горные хребты, имеющие альпийские формы рельефа: остроконечные вершины и гребни, крутые склоны, скальные стенки, зеркальные глади прозрачных озер, глубокие и узкие речные долины, поросшие густым лесом.
После спуска на перевал и обеда пошел дождь. В этом дожде мы дошли сначала до Ильчирского озера, потом – до рудника, где и остановились.
Рудник в стельку пьяный – вчера впервые за последний месяц пришел вертолет с водкой, так что буровики гудят. Самый добрый (а может, единственный, стоящий на ногах) обитатель забрал все остатки нашего спирта, пожаловался, что в горах полно татар, жидовни и хохлов (при этом он подмигивал мне левым глазом), и туманно пообещал несколько кусочков нефрита.
Все гнездятся спать. Я тоже. Юра вызвал огонь на себя: гудит за стенкой с местной алкашней.
15 АВГУСТА 
Проснулись. Послали Юру на улицу готовить жорево, где уже проснулись хозяева и начали стучать кастрюлями. После завтрака Юра со своим вчерашним другом Сашей сходил на буровую и принес нефрита. По дороге от рудника до поселка везде валяется нефрит различного размера – от небольших кусочков до стокилограммовых глыб. Можно сказать, что дорога вымощена нефритом. Шли потихоньку, разглядывали камни и собирали их. Особенно усердствовал Володя.
– Вовкина жена вся в нефрите будет, – сказала Вера.
Подход к перевалу Батыр оказался довольно тяжелым. Мы слишком рано свернули в долину, ведущую к перевалу. Поэтому пришлось довольно долго пробираться по бурелому, пока, наконец, не вышли на реку, текущую с перевала. На границе леса пообедали и пошли на перевал.
Подъем по ручью, по крупным глыбам с обходом скал. Жарко. Перед самой седловиной – скалы высотой приблизительно 50 м, которые мы обошли по курумнику справа по ходу. Перевал очень красивый. Попадаются торчащие свечками многотонные каменные глыбы. На седловине небольшое озеро с довольно теплой водой. Все мужчины, кроме меня, решили искупаться. Отослали Веру за перевал и впервые за две недели устроили заплыв в мыле. Глядя на купальщиков, можно было подумать, что лужа действительно доставляет им удовольствие.
С другой стороны перевал не менее красив. Тянется цепочка озер, по берегам – скальные выходы. На одну из скал зачем-то залез Володя, потом долго с нее спускался, ругаясь при этом. На ночлег встали на границе леса, на реке Бортогол, недалеко от старой стоянки геологов.
Едва успели поесть, как началась гроза с сильным градом. Под ее аккомпанемент и гитарные переборы мы и уснули.
16 АВГУСТА 
Было прекрасное солнечное утро. Град, который прошел ночью, превратился в снег, отдаленно напоминающий суперфосфат. Позавтракав, отправились. Наша цель дойти до Китоя, переправиться, а там – долгожданная дневка. Долина, по которой идем, очень красива. Скалы по берегам реки отвесными стенами уходят в воду. Идется хорошо. Встречаем старых знакомых – хохлов-офицеров. Идем с ними параллельными курсами. Потихоньку хихикаем над одним из них: он, по нашему мнению, несколько полноват.
Обгоняем украинцев и первыми оказываемся у Китоя. Немного пройдя по берегу, выходим к тому месту, которое собираемся использовать в качестве брода. По данным, которые мы получили ранее, он должен быть как раз в этом месте и глубиной не более 1,2 метра. Бит пошел осматривать берег и искать наиболее приемлемый вариант переправы. Мы нервно ждем. Рвемся на другой берег: там хорошо, там дневка.
Приходит Бит. Он выбирал место для брода. Выстраиваемся в стенку по науке: выше всех по течению – самый высокий участник (я), ниже всех сооружение подпирает самый массивный (Юра) и, не обращая внимание на выходящих из леса туристов Закарпатского военного округа, погружаемся в воду. Все шло, как и было задумано, но мощное течение пытается нас образумить. Не фига. Мы прем дальше. Тут у меня обрывается лямка рюкзака.
– Лямка порвалась! – кричу я.
Михалыч, видимо, ничего не слышит:
– Идем, идем! – слышу его крик сквозь рев водного потока.
Идем...
Наконец, чувствуем, что река нам не по зубам. Никто ничего не говорит, просто все вдруг поняли: пора возвращаться. Пытаемся... Но происходит катастрофа. Бит запинается за камень, цепочка лопается, все сносятся водным потоком. Некоторое время только я продолжаю неподвижно стоять посреди реки. Я вижу, как Михалыча прибивает к берегу, а остальные гурьбой несутся к перекату. Я разворачиваюсь, поток сбивает меня. Скидываю рюкзак и отталкиваясь от дна ногами, вылезаю на берег. Офицеры бросаются спасать наших плывущих. Толстяк (не кто-нибудь, а он!) кидается в воду, хватает Веру и вытаскивает на сушу. Она смотрит на него как на мужчину своей мечты.
Еще я вижу два удаляющихся предмета – Володю и мой рюкзак. Юры нет? Володя вылезает на берег, рюкзак исчезает за поворотом. Залезаю на камень и смотрю вниз: Юры нет! Нет Юры!!!
Юра утонул! Меня охватывает безумное отчаяние. Я вспоминаю прошлогодний поход по Фанским горам, вспоминаю свою маму, которая всегда говорила, что не так сильно волнуется, если в одной группе со мной есть Юра Иконников. И вот теперь его нет! Он утонул!
По берегу навстречу, словно в тумане, идут два незнакомых мужика и тащат мой рюкзак. С него струями льет вода. он зацепился за корягу, и они сумели его достать. Пытаюсь зачем-то надеть его, но он так тяжел, что падает в песок.
– Как в тайгу и без вкладыша? – наставляют меня носильщики.
– А мужика не видели? – спрашиваю я.
– С усами?
– Да, да, с усами!
– Тоже ваш, что ли? Его на противоположный берег вынесло, километра два отсюда.
Чувствую, как еще один тяжеленный рюкзак сваливается с плеч. Юра жив!
Подплывают москвичи на катамаранах. Видя наше жалкое положение, они предлагают перевезти нас на противоположный берег. Благополучно причалив к нему, благодарим москвичей и бежим искать Юру.
Находим его на берегу реки, разводящим костер. Все содержимое его рюкзака уже аккуратно развешено на окрестных деревьях. Поведение его кажется мне странным:
– Чего ты не дал знать о себе?
– Вещи сушу, не видишь?
Подсчитываем потери материальные и моральные. В результате заплыва мы потеряли две каски, пару сапог, содранных потоком с Юры, часы, два альпенштока, мой фотоаппарат и получили хороший урок за пижонство.
Большая часть закарпатских путешественников также была перевезена москвичами. Остальные, преследуя спортивные цели, часа три сотворяли навесную переправу, которая произвела на меня тягостное впечатление. Ширина реки составляла метров 30, на левом берегу основная веревка крепилась к вкопанной в землю бревенчатой треноге (сделанной основательно и стоявшей еще до нашего появления), на правом – к могучему дереву, растущему у самой воды. Из-за неизбежного провисания веревки в центральной части переправляемый путешественник метров на 10 полностью погружался в воду и полуживым выдергивался на берег. Может, навесная переправа – это и круто, но возможности ее использования, на мой взгляд, крайне ограничены. Она эффективна только через узкие бурные реки, на обоих берегах которых можно надежно и высоко над рекой закрепить веревку.
Вечером, когда мы уже ложились спать в сырые спальники, пришел руководитель украинцев и менторским тоном отчитал Михалыча за неудачную переправу. Выглядело это очень несимпатично и настроило меня (не знаю, как других) против всех этих военных путешественников. Во всяком случае, общаться с кем-либо из них у меня пропало всякое настроение.
17 АВГУСТА
После переправы через Китой была запланирована дневка. И она, несмотря на все перипетии вчерашнего дня, состоялась. В основном она была посвящена сушке. Кроме этого, Володя испек оладьи, а мы с Верой набрали и съели такое количество голубики, что превратили последующую ночь в сплошную беготню.
Физически отдохнули, а морально – меньше.
18 АВГУСТА
День с самого утра был наисквернейший. Бит, дежуривший в это утро, растолкал нас под шум дождя часов в 8, а может, и позже. Он сообщил, что жорево готово и просветов не видно. Так и было. Собрались под тентом. забрали у украинцев мокрую обвязку и веревку, использованные ими на переправе. завернулись в накидки и пошли. Быстро влезли в каньон, ведущий на перевал Нарынул. Тут и началось. Пошли верхом. Тропа исчезла, лезли через заросли, по скалам и обрывам, стряхивая на себя всю воду с деревьев, ругаясь и стуча зубами. Спуститься уже не могли, и подняться – тоже, в основном из-за скал. В результате военные туристы, с которыми по-прежнему совпадают маршруты, обогнали нас где-то минут на 30.
Каньон кончился, на обед встали под проливным дождем рядом с водопадом. Воспользовались костром украинцев, добавив своих дров. Поели. Через полчаса после выхода опять были мокрые и холодные.
Наверху шел снег, было скользко и жутко холодно в мокром тряпье. Спустились по хорошей тропе к речке Нарынгол. Возле нее встали на ночлег под непрерывным дождем с мокрым снегом.
Быстро поставили палатку и засунули в нее Веру. Михалыч проявил чудеса пиромании и уже через 10 минут не только развел костер в луже, но и напоил нас горячими сливками – сухое молоко с доброй порцией топленого масла.
Остальные, чередуясь, рубили огромный сухой кедр. Не на дрова, а просто так, чтобы согреться за интенсивной работой. Так и не срубили, кстати. Потом ели, сушились; принимали гостей – ребят из Иркутска, пришедших с реки Нарынгол. Они говорят, что бродов много и почти все по пояс будут. Думать об этом жутко и противно.
Все оспиртились в меру способностей и легли спать. Дождик уже не льет, а капает.
19 АВГУСТА
Проснулись – вроде, сухо. Быстро собрались и побежали вниз по тропе вдоль Нарынгола. Тропа подвела нас к началу каньона: постоянно (буквально каждые 20 метров) необходимо перебираться с берега на берег. Глубина и сила потока такая, что лезть в воду не хочется.
Вскоре мы были все мокрые выше пояса. Юра сразу стал бойкотировать переправы и стал лазить сверху по таким скалам, что смотреть снизу страшно. На какое-то время мы потеряли друг друга из виду. Двигались очень медленно. Наконец увидели Юру, он спускался вниз с левого берега. Альпинистский опыт очень помог ему. Когда мы встретились, Юра сообщил, что по противоположному берегу высоко над каньоном идет довольно четкая тропа.
Почти целый час поднимались до тропы по крутому, скользкому и грязному склону. По ней быстро дошли до конца каньона. Тропа не сразу спускается к устью Нарын-гола, а сворачивает в долину Шумака и постепенно приближается к реке в районе устья ручья Перевального.
Здесь мы попытались перейти Шумак стенкой в пять человек. Опять неудачно, хотя и без потерь, только вымокли. Пообедали и пошли вверх по Шумаку левым берегом. Через полкилометра, по настойчивой инициативе Михалыча, вновь попытались перейти Шумак вброд. На сей раз удачно. Здесь же установили лагерь.
Мы с Битом побежали за закладкой, которая находилась примерно в 10 км выше по Шумаку. Юра и Вера пошли на источники, где без очереди попали в баню. Когда мы подошли к закладке, тропа в этом месте раздвоилась на верхнюю и нижнюю. Мы пошли низом и проскочили место закладки. Пройдя лишний километр, повернули назад и вскоре нашли закладку целой, сухой и невредимой.
Вся наша дорога туда и обратно заняла 6 часов. Вернулись к только к десяти часам вечера. Поздний ужин и отбой. Таким образом, Мекки местного значения – знаменитых Шумакских горячих источников, на которые все стремятся, я не увидел.
20 АВГУСТА
С утра непрерывно долбит дождь, наш постоянный спутник. Иногда сильнее, иногда слабее. Я – дежурный. Вышел готовить в восемь утра, сделал суп и чай. Покушав, начали не торопясь собираться. Возились долго: часов до одиннадцати распределяли закладочные грузы. Наконец вышли. По-прежнему под дождем. Шли по берегу Шумака, затем срезали на ручей через лес, обдирая куски полиэтилена, которыми прикрыты наши рюкзаки. Перевальный взлет одолели по вполне приличной тропе.
Стало правилом: потерял путь по реке – лезь вверх, тропа там. Шли до четырех часов, затем встали из-за продолжающегося дождя. Организовали сушку, разложив под навесом из тента костер. Впервые за неделю высушили все, кто что хотел.
Около нас суетятся бурундучок и хомяк – наверное, надеются на остатки еды. Мы уже посматриваем на них, не годятся ли в пищу они сами?
Бит торжественно объявил об увеличении с завтрашнего утра рациона: обещал дополнительное мясо в суп – начинается финишный спурт. Мы опаздываем на полсуток. Завтра нас ждет перевал Ветреный.
Спать легли рано – около десяти, чтобы подняться утром часов в шесть и идти на перевал.
21 АВГУСТА 
Постарались встать как можно раньше. Впереди перевал Ветреный – единственный, о котором ничего не известно. (На все остальные у Михалыча заранее были припасены схемы, описания, фотографии). Погода вроде радует. Отправляемся в полвосьмого. После первого перехода обсуждаем, как идти дальше. Юра, как обычно, видит тропу где-то под вершиной. Идем по курумнику, по сыпухе, опять по курумнику. По нему и поднялись на перевал. С перевала отличный вид на оставленную нами долину и лежащие впереди озера.
Начинаем спуск после тщательной разведки. Первыми уходят Юра и Володя в грудных обвязках, которые, к счастью, не понадобились. И тут начинается легкий травматизм: Михалыч ударяется коленом; падает, зацепившись гитарой за камень, и царапает руку Володя. Затем спотыкаюсь я и тоже сильно царапаю руку о скалы. Володя, врач, занят лечением и самолечением. Поначалу кажется, что я наиболее пострадавший участник, но во время обеда выясняется, что у Бита весьма сильно повреждено колено. Он же принимает решение идти медленно, но как можно дольше. Часов в шесть Бит дает щедрое указание раздать халву, которое было встречено с восторгом.
Тропа идет вдоль реки – то гнусная, то очень хорошая. К Билюте выходим к девяти часам вечера. Убеждаемся, что речка проста для переправы, и остаемся спать на этом берегу. Мы прошли около десяти ходовых часов. Ложимся часов в 12. Уже в темноте.
22 АВГУСТА
Ночь была ясная и потому холодная. Под утро проснулись от дикого крика Бита, который сообщал, что жорево готово, разлито, и попутно сдирал с нас спальники. Встали.
Пересекли реку Билюту чуть выше слияния с нашей речкой. Здесь она разлилась на два рукава: ближний – мелкий, второй – основная канава, вброд легко проходим.
Затем нашли тропу и где по ней, где просто по берегу, пошли вверх. Где-то в полутора километрах от устья третьего притока она полезла вверх, мы тоже. Часа через два поднялись к основанию каменной россыпи, здесь же поели и полезли вверх. Еще через часа два достигли цирка с озером внутри и встали под перевалом Бепкан.
Лезли на него долго, очередные два часа по крупной сыпухе. Причем сами перевальные ворота и седловина все время оставались слева по ходу. В туре лежит записка почти земляков – туристов из Каменска-Уральского Свердловской области от 19 августа сего года. Кругом слоистые сильно разрушенные скалы, угрожающие камнепадом.
На спуске с перевала я впервые в Саянах увидел лед и обширные снежники. Курумник здесь зверский. Лидирующая группа, в которую к концу похода вошли мы с Володей (нас стали именовать козлами-спортсменами), опередила основной состав минут на 25–30, а Михалыч с распухшим коленом закончил спуск с перевала еще через 40 минут. В общем, мы капитально растянулись, но, благо, видимость позволяла идти каждому в удобном для него темпе.
Вылезли в новый цирк. Напротив – перевал Динозавр, на который завтра лезть. Есть три озера, на берегу одного из них мы разбили бивак. Дров нет совсем, правда, Юра нашел рваный резиновый сапог. Дежурный Володя разрезал его на мелкие длинные лоскутки и добавлял их по одному в очаг, выложенный из плоских каменных плит. Куски сапога источали страшный чад, но на них Володе удалось сварить и кашу, и чай. Еще несколько обрезков осталось на завтра. Сегодня был первый из двадцати дней без дождя.
23 АВГУСТА
Ночью было холодно, зато утро совершенно ясное. Костер из сапога действовал исправно, завтрак получился качественный. Настроение портили только тучи, неожиданно появившиеся из долин рек и вскоре закрывшие все перевалы, вершины и напоследок нас. Видимости не стало. В таких антисанитарных условиях собрались и пошли. До дороге наткнулись на туристов, ночевавших неподалеку от нас. Они оказались иркутскими ребятами, делавшими здесь горную «единицу». Вид у нас, очевидно, к концу похода посолиднел, ибо мужички принялись выспрашивать, не та ли мы знаменитая экспедиция, излазившая весь Саян.
Полезли на перевал. Самый трудный участок – моренный вал из крупных блоков. С перевала орут, мы орем им, опасаясь возможного камнепада. Слышимость хорошая. Наверху ждут, когда мы закончим подъем. Это еще одна группа ребят из Иркутска (2 мужика плюс 6 девчонок). Женщины встречают отважных завоевателей Восточного Саяна дружными расспросами. Потом они уходят вниз.
Динозавр – наш последний перевал. Я снимаю желтую футболку с надписью «BIT-GROUP. EAST SAJAN-81», в которой прошел весь маршрут, и развешиваю ее на камнях. Хочу оставить и каску, но Михалыч упрекает меня в расточительстве.
– Еще понадобится, – заверяет он.
Я слушаюсь начальника.
Спуск крутой, но не сложный. Однако я умудрился уронить булдыган размером с холодильник. Володе удается ловко из-под него ускользнуть. Следующие часа два мы шарашимся по лабиринту моренных валов, спугиваем стадо диких козлов. Выходим на реку. Путь по ее левому берегу – хорошая тропа, правда, часто теряющаяся, виляющая и с прочими горно-таежными удовольствиями: завалами, курумниками, скользкими крутыми склонами, бесконечными бродами, кустами и тому подобным.
К семи часам встречаем у реки двух хмурых мужиков, непонятно чем занимающихся, которые говорят, что хорошая тропа идет выше по склону, а ближайшее пригодное место для стоянки есть где-то в часе ходьбы по ней. Лезем вверх. Тропа есть. И место есть. И дрова есть. Воды нет! Прем часов до девяти – воды нет! Выходим на дорогу со следами грузовиков, потом на колхозное поле с подсолнухом, потом к какой-то ферме – воды нет! Отбиваясь от собак, выклянчиваем у бурята-фермера два ведра воды. Из этого богатства варим чай на утро и вечер плюс суп на вечер и оставляем воду для супа на утро. Ложимся спать. Отсюда до Аршана километров 8. Ночью любопытные бурятские лошади валят палатку, Бит их шугает.
24 АВГУСТА
Встаем рано, едим, собираемся. Вот уже третий день без дождя – блаженство, да и только. Идем по дороге и поселку с замысловатым бурятским названием. Где-то в километре от стоянки находим ручей, где пьем, моемся и (по желанию) бреемся.
Часам к десяти проходим поселок, в 12 мы в Аршане. Там цивилизация: курортники, нарядные девочки, местные тарзаны и прочая шушера. Знаменитая минеральная вода теплая и противная, но мы ее пьем скорее из любопытства.
В 14.00 отправляемся на кыренском автобусе из Аршана до поворота на основной тракт Улан-Удэ – Кырен. Наша задача: на попутках добраться до Слюдянки. На повороте тусуются конкуренты: ребята из Иркутска (трое) и какие-то буряты (человек двадцать). Они потихоньку убывают на скотовозах и попутных бортовках. Нас всех где-то около шести часов забрал автобус «Казахлеса» (это откуда мы заходили). Нравы в автобусе простые: в процессе поездки подбираем попутчиков, часто вылезаем до ветру, кореши пьют водку, изо всех сил друг друга уважают, потом кореш Толя бьет морду корешу Пете, опять уважают и так далее до Слюдянки. Утомительно...
В Слюдянке нас высаживают около вокзала, мы заправляется в магазине яблочным соком, консервами, портвейном... Весь поход мы мечтали об отдыхе на Байкале, но когда услышали, что на первый путь прибывает поезд №36 Владивосток – Москва, единодушно бросились к кассам...
25 АВГУСТА
Весь день в поезде. Постепенно приближаемся к дому. Живем все по разным купе на верхних полках. Но в моем купе оказались очень хорошие соседи (тетка с двумя племянниками), и мы там кушали. Юра решил от нас отколоться: по-моему, он обиделся, что мы не разбудили его, когда направлялись обедать в ресторан. К концу дня переселяемся в одно купе. Мы вчетвером выпили одну бутылку из купленных на день рождения Михалыча. Обуял жуткий голод. Пока Михалыч писал отчет, не тратя времени даром, мы с Верой гуляли по поезду. В одном из купе нас приютили, и мы довольно бесцеремонно сожрали банку икры минтая.
26 АВГУСТА
Сегодня Сергею Михайловичу Битюкову исполнилось 32 года. Поздравляем!
27 АВГУСТА
Свердловск. Долгий поход завершен. Испытываю гордость. Я с обветренным и загорелым лицом, с поцарапанной рукой и опустевшим рюкзаком иду по улицам любимого города. Мне кажется, все смотрят на меня и перешептываются: «Глядите, он «пятерку» прошел»!