Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»

Идея путешествия по полуострову Говена возникла у меня летом 1984 года, когда наша команда совершала поход по Корякскому нагорью в районе горы Ледяной. Тогда нам надо было добраться до Ачайваяма, уютного поселочка на самом севере Камчатской области. После недельного ожидания погоды в Тиличиках летим, наконец, на восток. Пересекаем Говену и следуем вдоль берега Олюторского залива над всеми бухтами-фьордами. Что значат эти горы, если взглянуть на карту? Высшая точка (1355 м) – наверняка пологий холм, покрытый лесом. То, что на Корякском нагорье нет леса, нам сообщили еще в аэропорту. То, что здешние горы больше всего напоминают Кавказ, затопленный до трех тысяч метров над уровнем моря, мы узнали, глядя в иллюминатор вертолета: остроконечные шпили, поднимающиеся чуть ли не из моря, ледники, снежники, береговые скалы и тут же пляжи... Пять долгих лет я рассказывал своим детям вместо вечерней сказки о красотах Говены и побережья Олюторского залива. В конце концов желающих посетить этот район оказалось так много, что перед самым путешествием я уже стал беспокоиться, вдруг вся эта обещанная красота просто плод моего утомленного ожиданием воображения?

Увеличить схему маршрута по полуострову Говена

Первые дни пути продолжают испытывать мое терпение. Мы идем к невидимым горам. Неподвижные и низкие серые облака заволокли их. Видны лишь самые основания гор, мокрые и несимпатичные. Они сплошь покрыты непроходимыми зарослями стланика. Идет дождь? Нет, в воздухе парит какая-то взвесь, аэрозоль, проникающий всюду – под одежду, в сапоги, за шиворот. Да, ожидать на узком полуострове хорошей погоды слишком оптимистично. Только третий день приносит развязку. Туман поднимается. Словно в диковинном фоторастворе, проявляются вершины гор. Прямо над нашими головами, точно мираж, показываются горы, такие острые, какими их иногда рисуют дети, а взрослые, великодушно улыбаясь, убеждены, что таких гор не бывает. Один из скальных пиков – пирамида с углом при вершине в тридцать градусов. За ней полукругом стоит неприступная горная цепь, за которой притаились бухта Южная Глубокая и лагуна Тинтикун.

На северном берегу озера Гырголгытхын пути наших двух групп расходятся. Здесь же Серега Разборов организует закладку продуктов. Кольцо к бухте Южной Глубокой и лагуне Тинтикун будем проходить налегке. Быстро поднимаемся под взлет первого перевала. Часть подъема рассечена бергшрундами, но, идя зигзагами, их удается обойти. С довольно широкой седловины открывается потрясающий вид: белые горы, синий океан и крохотный кораблик в центре бухты.

Перевал по предложению Сережи Бакина был назван 150 лет Фотографии. Бэк, проявив завидную эрудицию, сообщил, что в 1839 г. Л.Ж. Дагер на основании опытов Н. Ньепса получил первый фотографический отпечаток, и тот год принято считать годом изобретения фотографии.

По простому осыпному склону поднимаемся к тригопункту на горе Авалылынап. На самой вершине греется на солнце стадо горных баранов. Не знаю, кто больше перепугался от встречи лоб в лоб, но реакция четвероногих оказалась феноменальной: два десятка баранов без раздумий сорвались с места, обдав нас пылью.

В сторону бухты спуск довольно сложен. В верхней час-ти несколько скальных сбросов, ниже – крутая осыпь. Скалы проходили по веревке.

Бухта Южная Глубокая – замечательное место. Здесь когда-то был поселок Ново-Олюторский. По-видимому, он исчез в эпоху укрупнения и слияния населенных пунктов. Черные глазницы окон и кучи гниющего хлама на этой поистине райской земле служат достойным памятником тем тенденциям. Ходят слухи, что некая иностранная фирма не прочь арендовать здесь территорию. Неудивительно – ландшафт уникален, рядом горячие минеральные источники, прекрасная рыбалка и охота, широкие возможности для туристов и альпинистов. Район без труда может удовлетворить самые изысканные вкусы любителей экзотики. Но при чем тут иностранная фирма? Почему бы нам самим не взяться за дело? Говена – центр всесоюзного и международного туризма! Бред? Ни в коем случае, возможная перспектива. Однако кто возьмется за ее реализацию? Кто выделит средства? И, наконец, кто даст гарантию тому, кто за это взялся, что дело можно будет довести до конца и что не найдется ведомство, желающее прикрыть эту инициативу?

Говену и прилегающий район целесообразно превратить в национальный парк. Не в заповедник, недоступный большинству и превращенный в частную собственность его «хозяев», как это, увы, нередко бывает, а именно в национальный парк. При этом не должны быть ущемлены интересы местных жителей в природопользовании данной территорией.

От старого Ново-Олюторского поселка переваливаем через невысокий отрог к лагуне Тинтикун. Перевал назвали Консилиумом. Это один из самых забавных перевалов, которые я встречал. Подъем напоминал движение по широкой заснеженной крыше, затем – острый конек и спуск, абсолютно идентичный подъему. Остановиться на остром гребне совершенно негде, разве что сесть на него верхом.

Горячий источник Тинтикун не такой уж и горячий, около 40 градусов. Оборудован он довольно убого: ржавая ванна, а рядом, обитый досками лягушатник глубиной примерно в один метр. В сочетании с прохладным ветерком, удовольствие среднее. Но подчеркну, это – сугубо мое мнение, поскольку остальные барахтались с такими счастливыми лицами, что я стал думать, что чего-то в этой жизни недопонимаю.

После снятия закладки через несколько невысоких, но весьма крутых перевалов дошли до озера Панетигытхын. В начале июля оно было покрыто метровым льдом. От него через громогласный перевал Эхо перешли на самый большой в районе четырехкилометровый ледник Большой Гиткоюлинский (по каталогу ледников СССР №649). Он интересен тем, что его язык располагается на высоте 100 м над уровнем моря, то есть почти на пляже.

Самая большая бухта Олюторского залива – бухта Лаврова. Она являет собой целую фьордную систему. Вдаваясь в сушу перпендикулярно береговой линии километров на 10, она затем разливается еще вправо и влево, образуя бухты Вестовую и Остовую. На восточном берегу бухты возвышается гора Острая. Расположена она в 1 км от берега. С ее вершины видно, как от облачности, сплошным ватным покрывалом висящей над океаном, отрываются маленькие облачка, заплывают в бухту, поднимаются ввысь и исчезают в безоблачном небе над сушей.

Планом путешествия предусматривалось восхождение на высшую вершину Пылгинского хребта. Поскольку вершина эта на имевшейся у нас карте именовалась скромно 1355, мы решили назвать ее в память об известном камчатском туристе В.В. Тенуеве (1928–1988). Анатолий Бабенко, проживающий в Петропавловске-Камчатском, изготовил памятную табличку, которую мы решили затащить на вершину этой горы и установить там. Еще с Острой мы просмотрели этот горный массив, формирующий правый борт широкой долины реки Усатаваям. В массиве выделили две главные вершины. Визуальный осмотр подсказывал, что восточная вроде бы повыше.

Одно дело смотреть на горы издали, а другое – искать нужную вершину среди частокола пиков, бродя по их подножиям. Помня результаты рекогносцировки, поднимаемся на ледник необычной южной экспозиции. Кругом остроконечные вершины. Какая же высшая? Теша себя слабой надеждой, поднимаемся на ближайшую из них. Но куда там! Вокруг насчитывается пять гор, явно превосходящих нашу по высоте.

Теперь нет сомнений, что главная – это действительно самая восточная вершина массива. Это – монолитный скальный пик, грозно возвышающийся над узким гребнем хребта. На пути к нему предвершина. То есть нам надо спуститься на перевал, подняться на предвершину, снова спуститься на следующую перемычку и лишь оттуда штурмовать главную вершину. Кажется, что наиболее сложен подъем именно на эту злосчастную предвершину. Отвесные скальные стены заставляют нас отступить. Решаем обойти предвершину с юга. Обидно терять много высоты, но другого варианта нет. Вместе с градом камней спускаемся обратно на ледник. Обход удается осуществить быстро, чему способствует снег, покрывающий почти до верха склон предвершины.

Теперь до пика Тенуева рукой подать... Я познакомился с Виктором Владимировичем совсем неподалеку отсюда, особенно по нашим российским меркам. В 1984 году наши группы столкнулись нос к носу в широкой речной долине на необозримых просторах Корякского нагорья. Это было тем более удивительно, что мы не знали ничего ни о наших планах, ни вообще о существовании друг друга. Дед, как его звали камчатские туристы, начал ходить в походы в пятьдесят, а в 60 лет его сердце остановилось, когда он работал над книгой об истории спортивного туризма, без которого уже не мыслил своей жизни.

Драматизм нашего положения на вершине пика Тенуева подчеркивается грозовыми разрядами, грохочущими под нами где-то на западе. Надо спешить, поскольку мокрые скалы в тысячу раз осложнят наш спуск. Уже в снежном кулуаре нас накрывает ливень.

Совершенно бесподобны озера Пылгинского хребта. Крупнейшие их них – Потатгытхын и Илиргытхын – притаились между гор, словно замысловатые фьорды. В обоих озерах прекрасная рыбалка. Но есть и неожиданные отличия. Если берега Илиргытхына сплошь покрыты зеленью, то его гигантский двадцатикилометровый сосед Потатгытхын точно задался целью создать проблемы путникам: трудно найти что-либо даже для костра.

Значительность последнего озера лучше всего ощутить с вершины горы Потатгытынуп, расположенной на восточном берегу озера. Кроме озера, несколько утомительный подъем позволяет понаблюдать в дрожащей дали таинственные очертания бухты Сомнения.

Озеро Потатгытхын интересно с точки зрения туристских возможностей. Из его северного конца широким руслом вытекает река Пылговаям, неспешно петляющая по заболоченной тундре. После ее впадения в Пахачу скорость течения удваивается, и река, огибая горы, несется к одноименному поселку. По-моему, этот 260-километровый сплав – весьма заманчивый финал похода по Пылгинскому хребту.

Неповторимой чертой нашего путешествия было движение вдоль берега Олюторского залива. Почти на протяжении всего пути это – идеальный морской пляж с песочком, вперемешку с мелкой галькой. Легче всего идти во время отлива прямо по линии прибоя. В отлив легче пересекать устья крупных рек. Разнообразие пляжному участку маршрута придают морские трофеи, выброшенные океаном на берег. Среди них и причудливые звезды, и таинственные водоросли, и невиданные раковины, и плавник – великолепное топливо для костра, а также поплавки, спасательные круги, ящики, обрывки сетей, бутылки, хранящие в своих недрах очаровательные запахи заморских ликеров, и многое-многое другое.

Лишь в двух местах на отрезке маршрута от устья реки Емет до поселка Пахачи встречаются прижимы, заставляющие покидать берег. Один из них, мыс Грозный, удивительно напоминает своими очертаниями крымский Аю-Даг – Медведь-гору. Пришел косолапый на водопой, опустил в воду голову, да так и застыл по прихоти какого-то волшебника. Кстати, эта легенда куда уместнее для Говены, поскольку встречать медведей в Крыму нам пока не доводилось, а здесь общее число встреч – 43 за 20 дней – рекорд всех путешествий.

Второй прижим возле Желтого мыса мы пытались пройти внутри гигантской волноприбойной ниши. Это позволило вплотную ощутить великолепие разноголосого птичьего базара. Из-за полной зоологической несостоятельности, к сожалению, не могу назвать ни одного вида птиц из тех, что гнездятся по здешним береговым обрывам. Вроде бы там были чайки, бакланы и что-то еще.

Начавшийся прилив и непрекращающийся обстрел струями испражнений, летящими со всех сторон с невероятной частотой, заставили нас покинуть этот орнитологический рай и карабкаться вверх через непролазный ольховник, облепивший крутые склоны. Наконец, обход всех прижимов завершен. Взору открываются мыс Крещенный Огнем с его неземными останцами по берегам Кривого озера, труба в поселке Пахачи и очень-очень далеко на востоке – призрачные горы Олюторского полуострова, выглядящие загадочным архипелагом.

1989 г.

• Как была открыта Говена. Корякское нагорье

• Обложка
• Содержание
• 1968 г.
• 1977 г.
• 1978 г.
• 1979 г.
• 1980 г.
• 1981 г.
• 1982 г.
• 1983 г.
• 1984 г.
• 1985 г.
• 1986 г.
• 1987 г.
• 1989 г.
• 1990 г.
• 1991 г.
• 1992 г.
• 1993 г.
• 1994 г.
• 1995 г.
• 1996 г.
• 1997 г.
• 1999 г.
• 2000 г.
• 2001 г.
• 2002 г.
• 2004 г.
• 2006 г.
• 2007 г.
• 2008 г.
• 2009 г.
• 2010 г.
• 2011 г.
• 2012 г.
• Условные обозначения