Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»

...начало (этапа 1)...

ЕДА

Приведу случай, произошедший со мной в городе Чиангмае (кстати, довольно типичный).

Несмотря на то, что город этот – туристский центр и все тут для европейцев и американцев, занесло меня в забегаловку, явно предназначенную не для туристов, с абсолютно англонеговорящим персоналом. После того как мы жестами выяснили, что мяса нет и есть только рыбные шарики, я заказал суп с этими фрикадельками. И еще попросил сделать мне яичницу. «О’кей!» сказала хозяйка и принялась за работу. Я порадовался, что все так быстро произошло, и сел ждать.

Каково же было мое удивление, когда, принеся мне тарелку супа, точнее, бульона (поскольку фрикадельки в нем не наблюдались при самом тщательном рассмотрении), хозяйка спокойно уселась болтать с приятельницей. Я пошел добиваться нужного результата. Насчет шариков она исправилась довольно быстро. С яичницей же все было гораздо хуже. Несколько попыток объяснить, чего я хочу, приводили к полнейшему непониманию, что, в свою очередь, вызывало недоумение у меня: вначале, казалось, все прекрасно поняли! В конце концов, пройдя к плите, я указал на яйца и на сковородку, и меня, наконец, поняли. Хозяйка моментально кинулась жарить яйцо. Пришлось еще некоторое время бегать за ней по кухне, пытаясь объяснить, что яйцо мне надо жарить далеко не одно. Когда же я сел есть свой супчик, кое-что прояснилось. Оказалось, что в стремлении мне угодить хозяйка разбила яйцо прямо в суп и слегка перемешала. Ну что же, неплохо! Вышел до крайности жиденький омлет с приятным рыбным запашком.

Вообще случай довольно типичный, и с нами не раз происходило нечто подобное, только в масштабах всей команды. Главное правило таково: если в ответ на просьбу нам начали что-то делать, ни в коем случае нельзя пытаться исправить или уточнить! Это обязательно приведет к путанице. Где-то на выезде из лабиринтов Бангкока случилось нам пообедать. Харчевни, как правило, выбираются по следующему принципу: когда более или менее подходит время обедать, Гере, чтобы он, не дай Бог, не усвистал далеко вперед, проскочив все возможные места обеда, дается команда: после такого-то километра останавливаться в первой же харчевне. Это единственный способ гарантировать обед вовремя и не доводить дело до его совмещения с ужином.

Так вот, мы уже поели. Нам подали воду со льдом. Но Саше смертельно захотелось чаю. Странно, но в Таиланде в отличие от той же Малайзии его практически не пьют, купить его можно только в супермаркете. В обычных магазинах, когда спрашиваешь о чае, тебя просто не понимают. Объяснить в столовой, для чего тебе необходим кипяток (мы стали приходить со своим чаем), почти невозможно. Как только Саша не изощрялся, показывая процесс кипячения воды: он надувал щеки, пыхтел как паровоз, разводил руками! В конце концов, к этому странному посетителю подошла официантка и вежливо забрала стакан со льдом. И… все! Так ничего и не принесли. Результат печален и закономерен.

ОБЩЕНИЕ

Человек вроде бы что-то понимает по-английски, ты ему что-то говоришь, он внимательно тебя слушает и кивает, говоришь нарочно очень медленно. Потом что-нибудь спрашиваешь, а он все так же внимательно на тебя смотрит и кивает. Оказывается, он совсем ничего не понял и все это время стоял просто так!

Ну вот хотя бы как Саша чай покупал (любовь его к этому напитку беспредельна). Огромный выбор: тысячи сортов. После долгих разговоров и обсуждений он выяснил, что в верхних рядах – зеленые, в нижних – черные. Взял снизу крупнолистовой. Сегодня утром пробовали заварить – зеленее не бывает!

Если проследить с самого начала экспедиции процесс общения, получается очень забавная вещь. Постоянно выделялись лидеры, максимально успешно общающиеся с аборигенами. В самом начале экспедиции таковыми были те, кто лучше владел английским. От Джохор-Бару до Куала-Лумпура и немного дальше, пока все местное население очень неплохо владело английским, процесс общения не представлял трудности и особого интереса. Дальше на север знание аборигенами английского ощутимо ослабевало. В какой-то момент полиглотов перестали понимать! Зато Саша, знавший только самые основные слова и практически не говорящий по-английски, вдруг стал запросто объясняться в придорожных магазинах и забегаловках. Все дело было в том, что уровень знания их и Сашин были примерно одинаковы.

Еще дальше, события развивались не менее интересно. К тому времени словарный запас участников экспедиции разросся, психологический барьер абсолютно снялся и процесс общения сильно усложнился. Например, Саша стал выражать свои мысли развернутыми предложениями. А уровень знания английского языка местных жителей все продолжал понижаться. Возникло явное противоречие, результатом которого стало опять же непонимание. К этому моменту мы уже изучили некоторое количество самых необходимых малайских слов и стали их активно использовать.

И тут мы въехали в Таиланд. Случилось страшное: английского языка не знает никто. Тайских слов не знаем мы. Те, которые были в путеводителе, не понимаются из-за неправильного придыхания (выяснилось позже)! Почти тупик. И тут произошло открытие: проще всего заказать обед, используя эмоциональную русскую речь. Если говорить на английском, то пока подбираешь слова и думаешь о построении предложения, все эмоции улетучиваются, а, говоря на родном языке, ты более эмоционален и как следствие более понятен.

На подъездах к Бангкоку мы расслабились – многие заговорили по-английски. А после Бангкока мы потихоньку заговорили по-тайски. То есть стали употреблять отдельные слова. Апофеозом стала покупка продуктов. Ходили Миша с Петей. Пришли, гордые:

– Нас поняли с ходу, даже не переспрашивали!

Покупали рис и сахар. Петя попросил «кха!» (сделав особенное придыхание) и «киа». Сразу все принесли! Правда, надо сказать, что рис – «кхао», и это не мелочь, даже зная, произнести его правильно почти невозможно, а «киа» – соль! Но принесли им именно рис и сахар!

Из высказываний местных самое удручающее – произношение цены. Это всегда «сып баат». В зависимости от длины «ы» и «аа», а также выражений и мельчайших гортанных оттенков, это может означать от трех до двухсот бат. Более крупные суммы, как правило, произносятся по-английски (даже если больше не знают ни слова). Для процесса торговли используется калькулятор. Кстати, очень удобно. Все происходит молча – раздаются только эмоциональные восклицания.

АЗИАТСКОЕ ПЬЯНСТВО

В Азии более, чем в других частях света, употребление алкоголя причисляется к осуждаемым обществом порокам, поэтому злоупотребляют им меньше. Именно с этим я связываю крайне малое количество аварий на дорогах, хотя дороги здесь подразумевают быструю и даже очень быструю езду, а график движения очень насыщен. Однако во второй же день в Таиланде нас угощали в какой-то деревне у трассы рисовой водкой. Выпивание водочки «на троих» в Таиланде не редкость. Я неоднократно наблюдал, как водители мотоциклов выпивали по ма-а-аленькой рюмке у придорожных харчевен, и тут же – за руль.

В Таиланде производят местные сорта виски (или лучше назвать их рисовой водкой) и рома крепостью 30–35 градусов. Часто их пьют, разбавляя водой, или сразу покупают разбавленное под названием «рисовое вино»; кстати, есть и ананасовое вино: и то, и другое около 15 градусов, однако по вкусу – разбавленная водка, или с сивушно-рисовым, или с ананасовым привкусом. В питии чувствуется влияние японских традиций: пьют спиртные напитки разбавленными и по чуть-чуть. Местная водка стоит 55–80 бат за пол-литровую бутылку.

Судя по редким специализированным отделам в супермаркетах, самыми престижными напитками считаются известные сорта виски и коньяка. Вино, хоть и присутствует в таких отделах, но стоит неоправданно дорого, и мне не довелось увидеть, чтобы его здесь покупали или где-то пили.

Чрезвычайное удивление у тайцев вызывают наши манеры при употреблении крепких напитков. Мне один раз посчастливилось увидеть местную водку в 40 градусов (она была не на витрине, а на столе у входа в магазин). При попытке ее купить продавец настойчиво пытался меня убедить купить напиток более гуманной крепости. Он махал руками, прикладывал руки ко рту и возносил глаза к небу.

Чаще всего пьют пиво. Неплохое местное пиво. В Таиланде выпускается пять сортов, и пиво даже экспортируется в ближайшие страны. Пиво стоит 30–80 бат (20–60 руб.) за бутылку емкостью 0,63 литра. Пиво обязательно продается холодным. В заведениях, где нет электричества, оно располагается в ящиках со льдом.

ТАЙКИ

Большинство местных женщин имеет весьма некрасивые, по крайней мере, на мой взгляд, черты лица. Процент симпатичных женщин невысок. Но все же попадаются азиатские лица, пленяющие своей необычностью и, не побоюсь этого слова, красотой. Почти все обладают весьма привлекательными фигурками и приятными формами, что выгодно отличает их от европейских женщин. Все статистические наблюдения сделаны исключительно на улице и в общественных местах. Соответственно, надо вносить поправку на одежду.

Есть еще одна весьма приятная черта местных женщин (хотя это, по всей видимости, относится и к мужчинам). Они удивительно легко идут на контакт. Завести разговор, переходящий в длительное общение, вообще не представляется здесь проблемой! Причем даже религиозного вида девушки с головами, покрытыми платками (чуть ли не в парандже), охотно начинают общаться. Возможно, сказывается наша «иностранность». Но факт, без всякого сомнения, приятный.

Кроме того, тайские женщины все время улыбаются (недаром Таиланд именуют страной улыбок). Иногда даже закрадывается подозрение, что причина улыбок заключается в их недалекости. В силу незначительной образованности и тайского менталитета они, возможно, даже не подозревают о наличии тех или иных окружающих их проблем. Опять это мой субъективизм, но самое удивительное, что у них этому стоит… поучиться. Не являются ли наши многие проблемы следствием чрезмерной образованности. Горе от ума?

И последнее о женщинах. Если перед вами тайка ростом метр семьдесят и выше, то это трансвестит!

КЛИМАТИЧЕСКИЕ КАТАКЛИЗМЫ

Говорят, в Таиланде климат за последние 20 лет сильно изменился, что связано, в первую очередь, с массовой вырубкой тропических лесов. За это время площадь лесов сократилась с 30 до 10% от общей территории страны. Можно сказать, что погода стала непредсказуемой. Дожди идут и в сухой сезон, а температура на севере страны зимой поднимается до 30^o, хотя раньше не превышала 20^o. В то же время в Бангкоке в конце декабря – начале января в последние годы температура опускалась ниже 15^o, чего раньше никогда не наблюдали. В горах Северного Таиланда недавно зафиксирован тайский суперрекорд – снег и минус 8^o! Этому даже посвятили целый зал в Музее природоведения, созданном на вершине горы.

Точного определения сезона дождей не существует, это, так сказать, «плавающее» явление. Мы на второй день пребывания в Малайзии испытали воздействие тропическо-катастрофического ливня. Некоторые прибрежные улицы были на метр покрыты водой. Явление, видимо, редкое, так как множество припаркованных машин оказались затопленными. Однако с самого начала февраля мы не видели дождей.

В целом климат жаркий, даже очень, особенно это заметно в центральных районах, так как смягчающее действие океана здесь сказывается мало. Среди участников экспедиции появилась поговорка: «Здесь три сезона: жаркий, очень жаркий и невыносимо жаркий».

Сейчас мы настолько привыкли, что не предпринимаем особых мер для защиты от солнца. В первые дни кожа сгорала за считанные минуты. У меня, например, сгорели запястья – выше перчаток и ниже края рукавов рубахи. Кожа с волдырями через пару дней покинула свое привычное место. Было закуплено самое крутое средство от ожогов «Sunblock-45». Первое время невозможно было себе представить существование без этого препарата, сейчас же бутылочка валяется в самом дальнем углу рюкзака.

Для меня настоящим шоком было впервые увидеть, как на 40-градусной жаре рабочие, вынужденные целый день находится на солнце, были одеты в плотные, наглухо застегнутые одежды, на головах – шерстяные маски, как у агентов спецназа. У многих еще и вязаные шапочки. Такая форма одежды распространена повсеместно.

ЛЕВЫЙ БЕРЕГ МЕКОНГА

Долго искали пункт паспортного и таможенного контроля. На вопрос «Где пограничный пункт?» местные жители недоуменно пожимают плечами и указывают в направлении реки.

Затратив немало усилий, находим несколько строений, напоминающих ларьки, торгующие мороженым. Неприметные надписи на английском языке с орфографическими неточностями рассеивают наши сомнения: это действительно граница. По очереди просовываем в окошко свои паспорта, и через пару минут процедура паспортного контроля закончена. Никакой торжественности, никакого досмотра. В Таиланде никого не интересует ни наш багаж, ни наши рюкзаки, ни мы сами.

Штамп в паспорте – и мы свободны. На вопрос относительно парома через Меконг никто ответить не может. Зато стоит нам выйти на берег реки, как тут же со всех сторон владельцы длинных, узких моторных лодок начинают махать руками, подзывая к себе. За 150 бат любой из них готов с радостью переправить нас в Лаос.

Принимаем предложение и начинаем с некоторой настороженностью грузиться в одну из пирог. Велосипеды с рюкзаками на две трети нависают над утлыми бортами. В лодке можно только сидеть. Любые телодвижения выводят ее из равновесия и сразу же, повергают нас в панику. Отталкиваемся от берега. Мысленно оцениваю свои силы, ширину реки, скорость течения. В случае чего выплыву. Прикидываю ущерб от утонувшего велосипеда и рюкзака. Ущерб невосполним. На всякий случай берусь рукой за велосипед, хотя мысленно понимаю, что в случае переворачивания лодки это не поможет. Заводится мотор. Плывем. На ходу лодка становится гораздо устойчивее.

Меконг – крупнейшая река Юго-Восточной Азии. Грязная, мутная, неторопливо несущая свои воды в океан. Вновь никакой поэзии. Пыльные, грязные, высокие берега по обеим сторонам. На правом берегу великой реки – левостороннее движение, на левом, лаосском – правостороннее, представленное МАЗами, УАЗами, ГАЗами и дорожными знаками, отвечающими российским стандартам.

Первый казус не заставил себя долго ждать. Заполнив таможенную декларацию и поменяв доллары на лаосские кипы, отправились в столовую. Когда я доедал что-то напоминающее плов, меня осенило: я забыл на таможне свой рюкзак с деньгами! Выплюнув рис, я кинулся к границе. Весьма озабоченный таможенник с моим рюкзаком в руке был искренне рад, что отыскался нерадивый хозяин потери. Для любителей статистики я выяснил, что денег в рюкзаке было столько, сколько скромный пограничник зарабатывает за 35 лет добросовестной службы!

КОЛЫМСКАЯ ТРАССА НА КАВКАЗЕ, ЗАСЕЛЕННОМ ТАДЖИКАМИ

Уровень жизни в Лаосе, по официальной статистике, уступает России и Таиланду примерно в 15–20 раз. За пограничным городком Хуайсай, в котором еще встречались каменные и кирпичные строения, потянулись убогие деревеньки с хижинами из плетеных стен и с крышами из пальмовых листьев. Эти сооружения стоят на сваях и по архитектуре напоминают домики, описанные в сказке «Три поросенка».

Все импортные продукты невероятно дороги, среди лаосских поражает настоящая водка 40 градусов – приличное (мы уже успели попробовать) виски с дынным привкусом, красивая бутылка 0,7 л стоит 6000 кип (менее 20 рублей), и это в деревенском магазине! (Для сравнения, в том же магазине на эти деньги можно купить 10 яиц). Исходя из моих наблюдений в экспедиции, чем беднее страна, тем дешевле водка и сигареты.

Несметное количество детей в возрасте от 2 до 12 лет, выбегающих на дорогу, позволяет сделать вывод, что с воспроизводством в этих деревнях полный порядок. То, что все дети пыльные и оборванные, не удивляет. Удивляет, что многие из них просто голые. Голые дети 4–5 лет несут на спинах голых младенцев, не умеющих еще ходить. Последний раз я видел такое – и испытывал подобный шок – в 1980 г. в горном Таджикистане, в Фанских горах. Чтобы их слегка разогнать, я поднимал руки, растопыривал пальцы, делал дикую рожу и пел песенку:

Я злой и страшный серый волк,
Я в лаосятах знаю толк!

Взрослое население относилось к нам более сдержанно, хотя и всегда отвечало на приветствия. Мужчин в деревнях почти нет, а все женщины детородного возраста беременны. Несомненно, у Лаоса есть будущее!

Если пытаться описать Лаос, проводя российские аналогии, то это наш Западный Кавказ, по которому проходит Колымская трасса, заселенная нищими таджиками из высокогорных кишлаков.

В Лаосе собственно и началась настоящая экспедиция. Крутейшие подъемы заставляют вести велосипеды вручную, на спусках колеса вязнут в песке, вырываются тормозные колодки и спицы, лопаются покрышки, появились трещины в подседельных трубах и рамах. Резко возросло количество падений. Дорога напоминает пыльное море, посреди которого, словно острова, возвышаются отдельные валуны. За день удается одолеть 40–50 км при средней скорости чуть более 10 км в час. Дневное ходовое время сократилось еще из-за отсутствия придорожных харчевен. Обед приходится готовить самим на примусах, а это довольно продолжительное занятие.

Обступающие дорогу леса выглядят по-настоящему дикими. Не то, что в Таиланде! Примерно такими изображают джунгли на картинках в учебниках географии. С исполинских деревьев свисают лианы, с земли поднимаются испарения. В траве шуршат змеи, грызуны и еще какие-то твари.

Напомню, что северные земли Лаоса – лихие места, поскольку относятся к Золотому треугольнику – одному из крупнейших мировых подпольных производителей опиума и героина. Хорошим тоном считается ездить по местным дорогам, вооружившись автоматом Калашникова. Тайские дальнобойщики, вывозящие из Лаоса уголь, ездят по три человека в кабине и колоннами. Иностранные туристы стараются останавливаться на ночлег в буддийских храмах и монастырях, где, как они полагают, единственное безопасное место в этой стране. Мы же достаточно бесцеремонно спим прямо под лианами тропического леса или на высохших рисовых чеках.

Двадцать третьего марта температура в лаосских горах упала до 13 градусов, пошел противный холодный дождь – природное явление, не виданное нами уже почти 40 дней. Моментально реки вышли из берегов, и пересечение любого малозаметного накануне ручейка превратилось в серьезную проблему, поскольку мостами лаосская земля не богата.

Наконец, 24 марта экспедиция достигла городка Луангнамтха, затерянного на севере Лаоса. Это центр одноименной провинции, перевалочный пункт наркокурьеров и любителей опиумно-героинных развлечений. Здесь на удивление много европеоидов. Интернета нет. Электричество в городе включается вечером на 4 часа. Все время ушло на ремонт велосипедов, покалеченных горными грунтовками.

СЛУЧАЙ С «КИТАЙЦЕМ»

В Лаосе со мной произошел самый крупный конфуз в экспедиции. Во двор нашего гестхауза зашел полный мужчина с не характерной для лаосца светлой кожей.

– Смотрите, – заорал я, – наверняка этот толстяк – китаец!

Через пару минут «толстяк» подошел к нам и на чисто русском языке вежливо сказал:

– Простите меня, пожалуйста. Я проходил мимо вас и понял, что вы из России.

Мне стало как-то не совсем удобно, а «китаец» продолжал:

– Я десять лет учился в вашей замечательной стране. Как я ее люблю! Но с 1986 года в ней не был. Как вы живете? Что происходит с Россией? В Лаосе о России почти ничего не слышно.

Поклонник нашей страны рассказал много интересного. В частности, туристов сюда привлекает, главным образом, дешевый опиум (не принял ли он нас за наркоманов?), кроме него, Лаос кормится за счет экспорта леса и кофе. Больше страна, за исключением табака и спиртного, ничего не производит.

Вечер с лаосцем был приятным, но чувство неловкости меня так и не покинуло. Кончилось тем, что я пошел на футбол. На городском стадионе Луангнамтхи проходил финальный матч на Кубок провинции. На двух форвардов гостей приходилась одна пара бутсов. У правши обувка была надета на правую ногу, у левши – на левую. Большинство прочих играло босиком. Полуобутая связка раз за разом прошивала оборону хозяев, и, наконец, минут за десять до конца матча левша забил единственный гол. Гости победили со счетом 1:0, и недавние соперники в обнимку со зрителями пошли в ресторан.

ТАМОЖНЯ ДАЕТ ДОБРО

Единственный переход между Лаосом и Китаем находится в 60 км к северо-востоку от лаосского селения Мыт Кханг Даеу. Граница проходит строго по водоразделу большого горного массива, в месте перехода – перевал высотой около 900 м. Между Китаем и Лаосом проходит нейтральная полоса шириной около одного километра. Покинув самую бедную страну в регионе, устремляемся в страну с самым большим в мире населением. С Китаем связано большее количество наших страхов и проблем, чем со всеми другими странами вместе взятыми. Первую проблему ожидаем прямо сейчас.

По информации, полученной еще в России, провоз велосипеда в Китай облагается пошлиной в размере $500–1000. Учитывая то, что в Малайзии эти велосипеды обошлись нам в $60–70, а после мы проехали на них уже 3500 км, становится абсурдной уплата любой пошлины за их провоз. Проще говоря, мы приготовились выбросить наших стальных друзей и в Китае купить себе новых. Вторую проблему ожидали в прохождении таможенного контроля, в потрошении наших рюкзаков с целью нахождения в них вещей, не разрешенных к ввозу в страну.

Проехав контрольно-следовую полосу, обелиск государственной границы и двух пограничников в кедах у шлагбаума, попадаем в Китай… Поднебесная империя, Срединное царство. Страна, в которой проживает пятая часть населения планеты. Обитель победившего социализма, но в отличие от других социалистических стран переживающая небывалый экономический бум.

Переход состоялся на удивление просто, даже как-то буднично, вопреки предсказаниям «знатоков» о лютых нравах китайских пограничников. Минут пять мы заполняли пограничные бланки, таможенного досмотра не было вообще, никто не пытался взимать пошлины с велосипедов. Две печати в паспорт – и все! Пограничник выглянул из будки, посмотрел на наши запыленные лаосскими дорогами рюкзаки и не подходил к ним ближе, чем на три метра.

Официальных обменных пунктов не видим, но меняем все имеющиеся в наличии лаосские кипы у уличных валютчиц. Курса не знаем, да он и не имеет значения. Знаем одно: в двухстах метрах от границы лаосские фантики не будут нужны никому. Совершив обмен, становимся обладателями 69 юаней. Как выяснилось потом, нас надули, подсунув вместо нескольких юаней купюры достоинством в 10 раз меньше – джао. Огорчение улетучилось в первом же магазине. Цены в Китае сказочно низкие! Эта страна – рай для любителей поесть, а уж про выпивку и говорить нечего. Абсолютно недоедаемый обед стоит 3–4 юаня (11–15 рублей), поллитровая бутылка водки – 2 юаня (7 рублей 40 копеек)! При этом она 60-градусная и обладает специфическим, присущим только китайским водкам ароматом.

САМОДОСТАТОЧНАЯ ПОДНЕБЕСНАЯ

Первые километры пути по Китаю показали, что даже приграничные области разительно отличаются от Лаоса. Хорошая асфальтовая дорога, обсаженная побеленными деревьями с разметкой и бордюрами. В деревнях везде электричество, плетеных домиков уже не увидишь. Очень интересно смотрятся китайские дома: большие деревянные сооружения с островерхой черепичной крышей. Дома на сваях, первый этаж может использоваться для хозяйственных нужд. Постройки стоят очень близко друг к другу, крыши почти смыкаются над улочками, образуя своеобразный навес.

Южная провинция Китая Юньнань считается малозаселенной. В путеводителе «Ле Пти Фюте» говорится: «К дороге подступает нетронутый тропический лес, в котором полно питонов и тигров…». Все это неправда! Каждый клочок земли, пригодный для выращивания сельскохозяйственных растений, обработан, все носит отпечаток кропотливой и многолетней заботы. Крутые склоны нарезаны террасами с системой каналов и водотоков.

Хотя горы постепенно становятся выше, они по-прежнему полностью окультурены. В самых невероятных местах на склонах китайцам удается выращивать рис и другие фрукты и овощи. Невозделанными остаются только галечные берега рек и наиболее крутые склоны гор, на которых сохраняются первозданные леса.

Термин «перевал» как нечто труднодоступное и романтичное для Китая не существует, поскольку любая перевальная местность обязательно заселена, если она пригодна для обработки или животноводства. Некоторые населенные пункты (например, город Дунчжай) расположены практически на гребнях хребтов, спускаясь улицами в долины разных рек.

Наша езда представляет собой последовательный набор высоты с 800–900 метров над уровнем моря до 1500–1700 и потерю до тех же 800–900 метров. То есть, переходов по 5 длительностью 35–40 минут мы лезем вверх, вызывая подлинное удивление (китайские велосипедисты на подъемах идут пешком) со скоростью 5–10 км в час, затем следует головокружительный спуск, и снова 2–3 часа карабканья вверх.

Проблем с ночевками в полевых условиях у нас нет. За это спасибо абсолютно не навязчивым китайцам. Идет ночью вдоль реки парочка с фонариком, натыкается на нашу палатку, обходит ее, как будто она всегда здесь стояла, и идет дальше. В Таиланде же, например, если кто-нибудь из соседней деревни обнаруживал нас – хана: все способное перемещаться население приходило к нам в гости, окружая лагерь плотным кольцом. Попробуйте сходить в туалет!

Китайцы представляются абсолютно самодостаточными. То, что происходит за пределами Китая, их совершенно не волнует. На вопрос «Откуда вы?» Гера разворачивает российский флаг и показывает его. Следует убийственное высказывание: «А, да вы из Америки!» Можно не знать флага России, поскольку ему десять лет, но казалось, что звездно-полосатое полотнище США знают все.

Еще пример. Миша покупает в магазине рис. «Сколько стоит?» – спрашивает он. Пожилая продавщица пишет ему стоимость иероглифами, включая цифры! Она и предположить не может, что существует кто-то на свете, не понимающий этих привычных значков!

ОБ ИЕРОГЛИФАХ

Средний китаец пользуется примерно тремя тысячами знаков, ученые знают до 6000. Китайское письмо не является фонетическим. Каждый иероглиф обозначает какой-то относительно простой предмет в целом. Совокупность иероглифов ассоциативно обозначает более сложные предметы.

Китайцы из разных районов страны одинаково поймут смысл написанного, но при этом могут прочитать его совершенно по-разному и не понимать друг друга на слух. Видимо, именно поэтому китаец, не понимая, что ему говорят, тут же начинает писать иероглифами.

Многие попытки реформировать письменность, перейдя на фонетическое письмо с использованием латинской или иной транскрипции, успеха не имели. И, вероятно, не будут иметь. Китайцы умудрились компьютеризировать иероглифы. Правда, клавиатура, на каждой кнопке которой указано по 10–12 мельчайших иероглифов, выглядит диковато. Те же значки, что не поместились напрямую, вызываются по команде типа «Вставить символ».

Все дорожные знаки и указатели выполнены, естественно, исключительно иероглифами. Крайне редко они дублируются латинскими буквами. Но и это полбеды. Хуже другое: каждый населенный пункт имеет не по одному названию. Например, административный центр автономного округа Сишуаньбанна имеет следующие названия: Цзинхун, Чангтонг и Банна. Если на указателе дается одно название, а в атласе или на карте – другое, то это полный капкан для путешествующего по Китаю.

ЭТО ЦЕЛАЯ ПЛАНЕТА

Китай не похож ни на одну другую страну. Да это и не страна, а континент. А, может и планета! Здесь сочетается невозможное. В книжных магазинах продаются портреты Маркса, Ленина, Сталина. Во многих общественных местах представлен Мао Цзедун, его же портрет украшает стоюаневую купюру. При этом все китайцы помешаны на демонстрации благополучия: престижные иномарки, сверкающие многоэтажные офисы. Хорошим тоном считается заказать себе на обед 8–10 разных блюд, поковырять в каждом палочками и оставить 90 процентов пищи, благо, Китай – самая дешевая из виденных нами стран.

Еще нам показалось, что китайцы, живущие целыми городами за пределами Китая (например, Джорджтаун в Малайзии), – больше китайцы, чем жители КНР. Если в Джорджтауне полно пагод, то в Китае мы не видели пока ни одной. Они, похоже, серьезно пострадали в период Культурной революции. В доме у каждого малазийского китайца развешаны и расставлены амулеты, свечи, зеркала, отражающие зло согласно теории фэн шуй, и другие религиозные предметы. Ничего похожего в Китае почти нет. Китай совершенно лишен благовоний, отличающих китайские кварталы всех городов Малайзии и Таиланда от других районов.

Еще несколько наблюдений.

1. Сразу бросается в глаза, что все холмы снизу доверху возделываются террасами. Их ухоженность (или даже вылизанность) напоминает образцовые участки в наших садово-огородных товариществах.

2. Водители на дороге беспрерывно сигналят, что несколько раздражает.

3. Наше появление не вызывает того бурного придорожного психоза, что был во всех предыдущих странах. Китайцы абсолютно не назойливы, чего нельзя было сказать о жителях, например, Таиланда.

4. Шок вызвало поведение китайцев в местах общественного питания. Весь мусор, объедки, палочки, салфетки они бросают на пол. Туда же смачно плюют и громко сморкаются.

5. Весь Китай живет по одному времени, здесь нет часовых поясов (удивительно для такой огромной страны).

6. С 12 до 15 часов в Китае не работает никто. Но сиеста не занята сном. Все играют: в карты, шашки, традиционные китайские шахматы, маджонг. Причем все играют на деньги и весьма эмоционально. В игре соблюдается полное равноправие полов, что непривычно, ибо в России я никогда не видел, чтобы женщины «забивали козла».

7. Китайцы очень трепетно и нежно относятся к детям. Они всегда при них. Можно видеть картину, как молодая мама с ребенком за спиной орудует тяпкой на крутом склоне или как отец с двумя-тремя детьми едет по своим делам на велосипеде.

8. Портрет китайца примерно таков: пиджак и брюки, на поясном ремне болтаются ключи, телефоны, ручки, зажигалки. Штанины брюк закатаны сантиметров на 10–15. Шлепанцы надеты на босые ноги. На мизинцах рук китайцы отращивают длиннющие ногти. Жители Китая мастерски плюют и сморкаются прямо под ноги. Носовые платки в Китае не используются.

9. У китаянок, в большинстве обладающих очень хорошими фигурами, в моде красные пиджаки и джинсы голубого цвета, расшитые цветочками. Однако, на мой взгляд, короткие юбки, особенно у велосипедисток, делают их весьма привлекательными.

10. Между собой китайцы разговаривают очень громко, почти орут, напоминая наших родных лиц кавказской национальности.

11. В Китае уважают богатых, что для россиянина, коим я являюсь, совершенно дико! В этой стране с суровыми законами практически невозможно нажить капитал нечестным путем, поэтому богатый человек становится таковым благодаря своему таланту, трудолюбию и усердию.

12. Все едят палочками. За два дня привыкаем к палочкам и мы.

ТРАГЕДИЯ НА СПУСКЕ

Все эти впечатления улетучились в момент, когда 29 марта на крутом спуске к городку Менгянь попал под машину Саша Еременко. В результате этого происшествия он получил травмы ног (перелом и вывих). Благодаря эффективной помощи страховой компании «УралРос» удалось оперативно решить вопрос о возвращении Александра в Россию.

Последние 3–4 дня перед аварией Саня был какой-то вялый. Мне даже показалось, что он устал и ищет повод прекратить путешествие. Ищет, но не находит. А 29 марта на последнем переходе (до ночевки оставалось проехать 7 км) был крутой спуск с петлями серпантина. Я боюсь таких спусков и еду почти полностью на тормозах. А Саня несся, как бешеный (это я наблюдал и ранее). Роковую роль сыграло то, что дорога была совершенно пустынной. Если бы по ней шел непрерывный поток встречных машин, трагедии не случилось бы. На правом повороте Саша в него не вписался и вылетел на полосу встречного движения. А по ней на перевал ползли два здоровенных синих грузовика «Dong Feng» китайского производства (похожи на наши КамАЗы). Скорость грузовиков была максимум 15 километров в час. Когда Саня их увидел, он, чтобы избежать лобового столкновения, стал падать на бок. Тормозящий первый грузовик проехал передними колесами по велосипеду и Саниным ногам и остановился. Это я пишу со слов Саши, которые соответствуют полицейскому заключению. (Саша ехал последним, потому что перед спуском останавливался, чтобы – черная ирония – проверить тормоза). Шофер тут же по сотовому телефону (молодец!) вызвал «скорую» и полицию. Минут через 10 они пронеслись мимо нас, ничего не подозревающих.

Что было дальше? Спустя 15–20 минут после случившегося Сашу на специальной машине доставили в госпиталь. Доставить-то доставили, но… У населения – сотовые телефоны, а в больнице отсутствуют какие-либо медикаменты. Сами ставим обезболивающее, накладываем шины. Местные власти, обеспокоенные происшествием, вызывают «скорую» из расположенного в 25 км райцентра Цзинхун. Там делают снимки, накладывают на левую ногу гипс. С правой сложнее. Нужна операция. Если ее делать в Китае, то еще 10–15 дней Александра нельзя будет транспортировать в Россию. Переговорив с лечащим врачом и посоветовавшись с Сашей, решаем отправлять его в Россию, и чем раньше, тем лучше.

В больнице Саню больше всего беспокоило, чтобы известие о травме не попало в СМИ. А когда он понял, что это невозможно, он попросил, чтобы «хотя б грузовик не упоминали – упал, да и все…» Так я и сделал. Но из третьих уст (от страховой компании) журналисты пронюхали про «Dong Feng», и началось… «Участника экспедиции сбил китайский грузовик!». Далее: «Еременко находится в тяжелейшем состоянии, и без сопровождающих его в самолет не берут!» (вывод сделан на основании информации о том, что страховой компанией забронировано три билета на рейс). И т.д., и т.д.

Путь самолетной транспортировки следующий: от Цзинхуна до Куньминя, от Куньминя до Пекина и от Пекина до Москвы. Вроде бы, все просто, но…Огромные финансовые проблемы вылезли неожиданно. Саша лежачий больной, и для его перевозки в самолетах на него нужно покупать три билета. Вот так. Сашка один, а билетов три, не считая сопровождающих. Сашка держится молодцом, несмотря на сильную боль. В России его уже ждут врачи, ждут друзья. Первого апреля Александр благополучно долетает до Москвы, где его встречает «скорая» помощь и отвозит в клинику Склифосовского.

Если говорить честно и жестко, то Саня своей неаккуратностью поставил экспедицию в трудное финансовое положение, ибо его эвакуация принесла огромные непредвиденные расходы. Если говорить цинично, то этот эпизод привлек к нам повышенное внимание. Теперь «Сотый меридиан» именуют экстримом, и сообщения о нас попадают на новостийные ленты многих телеканалов, информационных сайтов и газет. Ну, дай Бог, о нас постепенно снова забудут, а новых поводов мы не дадим!

В ГЛУБЬ КИТАЯ

Те же спуски, те же подъемы. Надо отдать должное китайским проектировщикам дорог. Дороги проложены настолько оптимально и грамотно, что при подъемах почти не устаешь, а про то, чтобы слезть с велосипеда и катить его в гору, как это неоднократно было и в Таиланде, и в Лаосе, никто даже не помышляет.

Движемся на север, становится холоднее. Мы еще не пересекли северный тропик, а по утрам температура опускается до 8–10 градусов. Ночью кутаемся в спальники, с палатки тент уже не снимается.

На следующий день пошел дождь. Промокнув на первой же ходке, так и едем мокрые. Сегодняшняя дорога снова отличается от вчерашней. Едем по брусчатке. Вновь, можно сказать, повезло. Трясет, но зато грязи меньше.

Местные жители удивляли сегодня два раза. Первый раз нас, промокших и озябших, на одном из перекуров, напоили горячим чаем. Просто так, без всякой просьбы. Второй раз – на обеде. Смотреть, как мы едим, собралось человек пятнадцать. Они стояли, заглядывая нам в рот до тех пор, пока Гера не включил ноутбук и не поставил на автоматический просмотр все фотографии, сделанные за время экспедиции. Интерес к нам сразу иссяк, и обед мы заканчивали в гордом одиночестве.

Ирригационные сооружения безукоризненны. Река по долине почти не течет. Вся ее вода по сложнейшим каналам направляется на поля и каскадом стекает с одной террасы на другую. В те редкие минуты, когда солнце ненадолго выходит из-за туч, рождается ослепительная феерия света и музыки. Стекающие с террас ручьи создают неповторимую мелодию. До горизонта все блестит и журчит. И дождь, и плохая дорога воспринимаются после этого праздника красок как нечто, не заслуживающее внимания.

Сплошные рисовые поля сменяются участками, засеянными различными культурами: это и кукуруза, и капуста, и китайский салат. Появляются злаковые: пшеница, ячмень. Вдоль обочин растут бананы и кокосы, но никто их не продает. С грустью обнаруживаю, что с момента выезда из Таиланда мы почти не ели фруктов. На традиционные перекусы используются булки и печенье. При всем этом физические нагрузки возросли сильно.

Овощи встречаются чаще. Это, в основном, капуста и помидоры. Но по какому-то злому стечению обстоятельств, как только решаем закупить продукты на ужин, в магазинах ничего нет. На ужин едим рис с просто адской тушенкой, в которой мяса не более 15%, все остальное – жир и вода. На завтрак – лапша с каким-то сильно обезжиренным молоком, у которого ни вкуса, ни цвета. С покупкой всего этого тоже возникает масса проблем, особенно с рисом.

В магазинах рис почему-то не продают. Видимо, китайцы закупают его где-то оптом в других местах. Поэтому рис приходится покупать в придорожных харчевнях. И грустно, и смешно. Как можно объяснить людям, не понимающим ни по-русски, ни по-английски, что не хочешь у них есть, а желаешь купить сырой рис и увезти его с собой? Пантомима длится по 15–20 минут. Иногда это доставляет обоюдную радость и смех. Иногда, когда времени не хватает, это раздражает. Обычно все пантомимы заканчиваются одинаково. Идешь в дом и, открывая все ящики, кладовки, хранилища, ищешь большой мешок риса. Нагребаешь из него килограмма два. Платишь один юань (3 рубля 70 копеек) и с чувством выполненного тяжелого долга, едешь дальше.

Смешной случай произошел на въезде в Дзингу. Перед самым городом остановились на перекур. Гера достал свою рогатку, купленную еще в Таиланде, и начал расстреливать камнями лежавшую на склоне, метрах в тридцати, пивную бутылку. Долго стрелял. Даже попал один раз, но не разбил. Едет мимо китаец на мотоцикле – седой уже, солидный, в пиджаке. На вид лет 50–55. Подъехал. Остановился. Понаблюдал за Гериными действиями. Попросил у Геры рогатку. Ну, думаем, сейчас по пальцу долбанет. Взял китаец первый попавшийся камень и с первого же выстрела засадил в середину бутылки. Мишень – вдребезги. Гера в шоке, мы в экстазе, стоим и хлопаем в ладоши. Китаец отдал рогатку хозяину, сел на мотоцикл и, довольный удачным выстрелом, укатил. Продолжаем движение, а в голове – мысль: не он ли в 60-е годы воробьев, по указу великого Мао, отстреливал.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРЕПОНЫ

Город Дали, в котором завершился первый этап экспедиции, очень популярен среди туристов благодаря очаровательному пейзажу, мягкому климату и гостеприимству народности бай. Дали с населением в 300 тысяч жителей расположен на высоте 1965 м над уровнем моря на берегу озера Эрхай, вытянувшегося вдоль хребта Цаньшанских гор почти на 50 км.

Дальше путь экспедиции должен пролегать через загадочный Тибет.

Но... ввиду ухудшившейся, по мнению руководства КНР, политической обстановки в Тибете, являющемся автономным районом Китая, его границы закрыты для пересечения на неопределенный срок как для жителей Китая, так и для иностранцев.

Тибет вроде бы борется за независимость, вплоть до отделения от Китая. Автономный район представляет собой для КНР занозу в теле, примерно такую же, как Чечня для России. До 1950 г. труднодоступный Тибет во главе с далай-ламой был де-факто независимым государством (формально – под юрисдикцией Китая). В 1950 г. Народно-освободительная армия Китая беспрепятственно вступила в Тибет, поскольку его жители надеялись на демократические свободы при китайском правлении. Однако со временем надежды улетучились, и в 1959 г. в Тибете вспыхнуло восстание, которое было жестоко подавлено. В результате физического уничтожения и массовой эмиграции население Тибета сократилось с 6 до 2 миллионов жителей. Далай-лама эмигрировал в Индию.

Предпринятые нами попытки еще в России получить официальное разрешение китайских властей на въезд в Тибет успеха не имели. Впрочем, одна китайская турфирма объявила о своей готовности организовать наш въезд в Тибет, но запросила при этом 6000 долларов США. В сложившейся ситуации попасть на территорию Тибета можно только из Непала. В связи с этим экспедиции для ее продолжения не остается ничего, как совершить перелет по маршруту Куньмин (административный центр провинции Юньнань) – Бангкок (столица Таиланда) – Катманду (столица Непала).

КУНЬМИН

Первый крупный город на территории Китая, в который мы попадаем. Центр провинции Юньнань. Население – около двух с половиной миллионов человек. Современный красивый город с обилием небоскребов: это здания банков и правительственных учреждений.

Архитектура прошлого теряется в глубинах современных застроек. Исторических памятников, культовых сооружений (монастырей, пагод) не видно. Широкие главные улицы забиты транспортом и велосипедистами. Параллельно главной дороге идет дорога (не дорожка, а именно дорога) для велосипедистов. Их великое множество. Мотоциклов не видно совсем. На основе велосипедов сообразительные китайцы придумали массу средств передвижения. Это и просто велосипеды с прицепом, и трехколесные сооружения с большими коробами, где спереди, где сзади. Широко распространены велорикши. Пассажирские места могут быть и одиночными и двойными и располагаться как сзади, так и с боков.

Все первые этажи домов – лавки. Их бессчетное количество. Торгуют всем подряд. Почти нет уличной торговли с лотков, поэтому по улицам можно передвигаться спокойно в отличие от Бангкока, где днем по улицам просто не пройти.

Основной вид городского транспорта – автобусы. Их много, и ездят они очень часто. Не меньше половины водителей автобусов, впрочем, как и такси, – женщины. Больших пробок нет. На улицах много регулировщиков, которые быстро разруливают возникающие заторы.

Гул в городе невообразимый. Несмотря на дорожные знаки (подача звукового сигнала запрещена), гудят все и всегда. Гудят, когда попадают в затор, когда хотят перестроиться в другой ряд, когда под колеса лезут велосипедисты, когда хотят поприветствовать друг друга. Долго не можем привыкнуть к этому шуму. Нас это раздражает, китайцев – нет! Вот женщина-водитель едва успела затормозить, посигналила и, улыбаясь, едет дальше. У российских водителей я такого не замечал. Мы более нервные.

Вдоль канала, застроенного с обеих сторон элитными жилыми домами, собираются пенсионеры. Поставив на стоянку свои старенькие велосипеды, они компаниями по 5–6 человек сидят и играют: кто в карты, кто в маджонг. Их много. И среди них много женщин. Играют азартно, увлеченно. Рядом танцуют: одни бабушки и дедушки разучивают вальсы, другие пляшут под музыку национальные танцы. Им весело.

Город чистый. Обилие урн просто не позволяет бросить мусор мимо. И жители Куньмина, видимо, к этому привыкли. На улицах никто не мусорит и не плюет, зато в бесчисленных харчевнях разного уровня все по-прежнему сплевывают, сорят и сбрасывают остатки пищи под стол. Велика сила привычки.

2002 г.

• Этап 4. Восточная Сибирь
• Этап 3. Гоби – Бакал
• Этап 2. Тибет
• Этап 1. Продолжение
• Этап 1. Юго-Восточная Азия

• Обложка
• Содержание
• 1968 г.
• 1977 г.
• 1978 г.
• 1979 г.
• 1980 г.
• 1981 г.
• 1982 г.
• 1983 г.
• 1984 г.
• 1985 г.
• 1986 г.
• 1987 г.
• 1989 г.
• 1990 г.
• 1991 г.
• 1992 г.
• 1993 г.
• 1994 г.
• 1995 г.
• 1996 г.
• 1997 г.
• 1999 г.
• 2000 г.
• 2001 г.
• 2002 г.
• 2004 г.
• 2006 г.
• 2007 г.
• 2008 г.
• 2009 г.
• 2010 г.
• 2011 г.
• 2012 г.
• Условные обозначения