Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»
- Обложка
- Содержание
- 1968 г.
- 1977 г.
- 1978 г.
- 1979 г.
- 1980 г.
- 1981 г.
- 1982 г.
- 1983 г.
- 1984 г.
- 1985 г.
- 1986 г.
- 1987 г.
- 1989 г.
- 1990 г.
- 1991 г.
- 1992 г.
- 1993 г.
- 1994 г.
- 1995 г.
- 1996 г.
- 1997 г.
- 1999 г.
- 2000 г.
- 2001 г.
- 2002 г.
- 2004 г.
- 2006 г.
- 2007 г.
- 2008 г.
- 2009 г.
- 2010 г.
- 2011 г.
- 2012 г.
- Условные обозначения
1997 г.
- Этап 8. Восточная Чукотка (поселок Эгвекинот – Мыс Дежнева)
- Этап 7. Центральная Чукотка (поселок Шахтерский-3 – поселок Эгвекинот)
- Этап 6. Река Анадырь (поселок Марково – поселок Шахтерский-3)
- Этап 5. Колыма, Чукотка (поселок Галимый – поселок Марково)
- Этап 4. Колымская трасса. (Якутск – поселок Галимый)
- Этап 3. Сибирь, река Лена (Усть-Кут – Якутск)
- Этап 2. Сибирь (Ирбит – Усть-Кут)
- Этап 1. Европейская Россия (Выборг – Ирбит)
После горячего приема, устроенного участникам экспедиции «Дорогами России-97» на родине мотоциклов «Урал», нас ждали радостные будни второго этапа. Его задача – достижение города Усть-Кута, от которого предстоит сплав по могучей Лене.
Из Ирбита выехали груженные под завязку. Учитывая отсутствие финансовых избытков, взяли продуктов не только на данный этап, но и на четыре последующих: аж до чукотского поселка Марково, куда прибудем в конце июля. Непомерную тяжесть наиболее глубоко ощущают грузовой трицикл и управляющий им Сергей Подкорытов: рессоры выгибаются в противоположную сторону, наша «арба» поскрипывает, но не отстает. Я почти физически ощущаю, как ей тяжело. Встав на обед в очаровательной березовой роще, несколько перераспределили груз. Теперь два мотоцикла имеют полностью загруженные коляски, в третьем в коляске сидит оператор Владимир Романенко, придавленный для надежности ящиком с запчастями. Багажники и запасные колеса увешаны мешками, рюкзаками и прочими котомками. Поскольку нас восемь, то понятно, что все задние сиденья заняты пассажирами.
Сразу после обеда туча усыпала иглами дождя дорогу и всех, кто ей принадлежал. Сзади появляется ядовито-желтая полоса, солнце превращает тучу в сито и пронзает землю лучами, поднявшийся ветер рвет провода, роняет прямо перед нами на дорогу телеграфный столб, заставляет мочить ноги на липчинском мосту, оказавшемся под водой. Миша на привале решает поупражняться в вождении мотоцикла и довольно быстро съезжает на нем в кювет. Мы и понять ничего не успели. Пожалуй, не следует без крайней нужды использовать запасных водителей.
Возле Тюмени ночевали на берегу разливистой Туры под сенью цветущих зарослей. Утром возобновили пробежки и сделали зарядку.
Тюмень – первый русский город в Сибири, был основан Ермаком на месте татарского поселения почти на 50 лет раньше Ирбита. Время поговорки «Тюмень – столица деревень» прошло: бесконечные многоэтажные окраины исключают подобный фольклор.
Все знают, что восточнее Уральских гор располагается низменная Западно-Сибирская равнина. Однако болота, мешающие сойти с дороги, ощущаются только на западе Новосибирской области. А на Тюменщине и Омщине – тот типично русский пейзаж, известный каждому из картинок в букваре: огромное поле, перелесок, разбросанные до горизонта небольшие села, над которыми возвышаются – нет, не церкви – водонапорные башни, пасущиеся стада и пыль, поднимаемая грузовиком на проселочной дороге, например, в районе Омутинского, где мы остановились пообедать. 
Андрон две ходки (продолжаем перемещаться 45-минутными переходами) управлял мотоциклом. Миша тоже яростно хотел. Проехал одну. Это, конечно, неплохо для обретения уверенности, особенно после вчерашнего кювета, но Олег нервничает и предлагает отложить «курсы молодого бойца» на вечер:
– Болтаетесь, от КамАЗов шарахаетесь, тормозите во всю ширину дороги.
– Как же я не буду бояться КамАЗов, если катаюсь только по лужайкам? – возражает Мишка.
Я не сажусь за мотоцикл только ради того, чтобы не вводить в соблазн других новичков. Пусть уж все занимаются своими делами.
Место ночевки я выбрал загодя, отыскав на карте Тюменской области крохотное лесное озерцо неподалеку от своротки на Водолазово. Озеро оказалось заболочено. По берегу трясина. Подойти к озеру, например, с целью рыбалки, невозможно. Сережа с Олегом готовят фирменный плов из говяжей мякоти, купленной под Голышмановым. Андрон пошел на охоту и поймал зайца, а его самого поймал клещ.
Существует несколько способов надевания мотошлема. Во-первых, просто взять и надеть. Олег, например, использует тонкий подшлемник. Я на первом этапе напяливал шлем поверх шерстяной шапочки. Это кончилось приплюснутыми ушами и сдавленной головой. Самый прогрессивный способ первым внедрил Андрон: на непокрытую голову надевается капроновый капюшон анорака, а поверх него – мотошлем. Достоинства: не поддувает в уши, и процесс натягивания плотного шлема облегчен скользким капроном.
Пока за деревней Малиновкой на обед готовился водолазовский заяц, я разъезжал на мотоцикле по омской равнине с редкими березовыми колками. Это были фотоэтюды. Обращает на себя внимание почти полное отсутствие рек в этих краях. Озера, болота, влажные поля – сколько угодно, а рек нет.
В городе Омске мне приходилось бывать раньше. Летом 1993 года здесь в картографической типографии отпечатали мою первую книгу «Сто дней на Урале». Воспоминания были самые приятные, кроме того, я более или менее точно представлял центральную часть города. Но до нее надо было еще добраться! Никаких указателей на въезде в город нет. Мы дали широкий круг, объехав местный аэропорт, и оказались на берегу Иртыша, но не напротив ожидаемого красавца-моста, а черт знает где. Чудеса логики и общение с левобережными омичами сделали свое дело: не прошло и часа, как мы катили по улицам Карла Маркса и 10 лет Октября.
Приехали мы, к сожалению, слишком поздно. Миша, занимающийся распространением по России газет нашего издательства (для тех, кто, может быть, забыл – напомню о них: «Тихий час» – кроссворды, ребусы и тому подобное и «Тихая минутка» – газета для детей), не удовлетворился закрытыми газетными ларьками и соответствующими конторами, укушенному клещом Андрону не вкололи гамма-глобулин, а я не смог поздравить свою женушку с четырнадцатью с половиной годами совместной жизни.
Из пестрого, солнечного и жизнерадостного Омска, построенного как крепость в начале XVIII в. и долгое время бывшего центром Сибирского казачьего войска, мы поспешно ретировались в сторону населенного пункта с названием Сыропятское. Перед мостом через Омь свернули направо, отъехали километра три и расположились на очень красивом высоком левом берегу, изрезанном оврагами и поросшем березовыми рощами.
Выспаться не успели: поздняя укладка усугубилась переводом времени на 1 час вперед. Два перехода неслись по пустынной качественной дороге. Выстраивались клином, шеренгой, углом. На небе наблюдалось солнечное гало, более характерное для высоких широт, чем для одной из наиболее южных точек маршрута.
За Усть-Омкой асфальт кончился. Судя по карте, километров на 60. На границе областей дорога республиканского значения превращается в ущербную грунтовку. Под стать ей окружение: шашлычная в виде развалившегося сарая и мягким знаком после «Ч», пельменная в обрызганном навозом вагончике, магазин, в который невозможно зайти из-за лужи, превышающей размерами футбольное поле...
По пыльной грунтовке принялись обгонять все машины, которые перед этим обошли нас. Принцип ирбитских испытателей прост: «Выше скорость – меньше ям». Как только асфальт кончается, степенный Олег мигом превращается в аса мотородео. Мы напоминаем стаю волков, преследующих неповортливых слонов, то есть фуры, грузовики, автобусы.
Через 60 км асфальт не появился. Одно из названий этого участка дороги Омск – Новосибирск – «Долина смерти». Населенных пунктов мало, и местами транспорт выбирает себе дорогу прямо по широкому полю, двигаясь десятком параллельных путей. Асфальт ненадолго появляется только в поселках Усть-Тарка и Венгерово. За поселками мое внимание на дороге привлекли какие-то своеобразно разодетые девицы.
– Бюро добрых услуг, – компетентно разъяснил Костя.
Через пару часов Новосибирская область начала меня утомлять: не Сибирь, а какая-то среднеазиатская степь с потрескавшейся землей, пыльными убогими поселками, грязными детьми и огромными коровьими кучами прямо посреди дороги. Пейзаж разнообразят озера. Они улучшают настроение, но не до восторга. Желтые песчаные берега влекут к себе, но оказываются смрадными болотами с пожелтевшей прошлогодней осокой.
К концу дня все устали. Я положил на преодоление расстояния от Ирбита до Новосибирска 5 дней и сообщил об этом в сибирскую столицу своему другу Леониду Стариковскому. Теперь приходится выжимать по 330–350 км в день, чтобы поспеть вовремя.
– Олег, вы обычно по сколько километров за день проезжаете? – спрашиваю я.
– В пробегах норма – 400, на заводе – 200 за рабочий день.
Заночевали за Барабинском по соседству с Транссибирской железнодорожной магистралью. Рядом болото, лесок и указатель «Новосибирск – 309». Мы уже целый месяц колесим по России!
Сибирь не столь контрастна, как европейская Россия. Здесь поменьше нищего разваливающегося жилья, еще меньше новых или восстановленных храмов. Но многие поля не возделываются, прекращена вырубка леса. Утомленная природа наслаждается нечаянным естеством, ласково латая свои раны, – явный плюс засосавшей нас в свой водоворот перестройки и всего последующего. 
Оказывается, Новосибирск – тоже революционное название, а изначально город именовался Новониколаевском. Не знал... Еще выяснилось, что город очень юн – ему только-только исполнилось 100 лет. Он возник в связи со строительством железнодорожного моста на Транссибе в конце прошлого века. Наконец, нам поведали, что Новосибирск – географический центр России, который обозначает недавно выстроенная часовенка Св. Николая. Я из вежливости покивал головой, но согласиться с этим, мягко говоря, не мог. Новосибирск – не центр, а самая южная точка всей нашей экспедиции. Остаток дня в паузах между телеинтервью я ломал голову над тем, где же в действительности в России ее центр.
Мы превосходно провели время в Новосибирске – спасибо Леониду – и 23 мая в сопровождении братьев-мотоциклистов Виктора и Николая Киселевых, попетляв по городу, покинули его.
Низменности четко заканчиваются на правом берегу Оби: дорога пересекает Салаирский кряж и северные отроги Кузнецкого Алатау.
Путешествие по стране позволяет выявить национальное общероссийское повальное увлечение. Это посадка картошки. В городах и селах, убогих и шикарных, тысячи людей – молодых и старых, привезенных на переполненных ПАЗиках и эффектных иномарках, – согбенными стоят над русскими полями.
Еще ряд «социальных» наблюдений. В Средней Сибири полно коров, часто приходится останавливаться на дороге, пропуская их бесконечные стада. Но масла в продаже нет, только разрекламированный маргарин «Рама»... На привалах нас обгоняют колонны «Жигулей», «ГАЗелей», УАЗов. Навстречу, сломя голову, несется нескончаемый поток японских автомобилей... В Новосибирске впервые появились надписи о том, что въезд в город платный, в Кемерово это было еще навязчивее. Пока это только призывы, денег с нас никто не брал, но нам еще долго пробираться на восток... Дотошность милиции возрастает. В одном только Канске (есть такой город в Красноярском крае, памятный из учебников географии по словосочетанию «Канско-Ачинский угольный бассейн») нас остановили три раза!
Наибольший интерес местных жителей всегда вызывает наша «арба», она же «Зубренок» – трицикл, новая разработка Ирбитского мотозавода, грузовое транспортное средство с мотоциклетным двигателем и колесами от «Москвича». АО «Уралмото» предложило для испытания еще и другие интересные и перспективные новинки – мотоцикл с приводом на колесо коляски, мотоцикл с жидкостным охлаждением.
Перед Кемерово стенд у дороги извещает о том, что въезд в город платный (20 тысяч рублей с каждого транспортного средства). Это что-то новое. Впрочем, денег с нас никто не взял, никто нас и не встретил. Нам удалось без проблем пересечь совершенно незнакомый город, оставив где-то справа его центральные кварталы. Река Томь хороша: высокие зеленые берега, дальние перспективы.
Мариинск имеет непонятные очертания и очень вкусный «круглосуточный» хлеб. Кия с заболоченными берегами также не имеет четких границ. Проехали участок леса, за селом Сусловым пошли долгие поля. Встали на ночевку после некоторых поисков в месте, оценить которое выше чем «посредственно» трудно. Рядом еле течет цветущий ручей, жужжит линия электропередачи, за кустами бродят какие-то люди и коровы. Погода после обеда хмурилась, но вдруг разгулялась и подарила милый розовый закат с барашками облаков.
Утром мы въехали в Красноярский край. В Боготоле наша колонна была остановлена местной милицией, тщательно проверявшей наши документы. Это случилось второй раз. Первое знакомство с нами произошло под Выборгом, вблизи российско-финской границы. Разумеется, останавливали и до этого, но у нас была отработанная методика: пока Олег с задумчивым видом не спеша рылся в «бардачке» в поисках папки с документами, к милиционерам на полном ходу подкатывал Серега Подкорытов на трицикле, а подбегающий Костя начинал показывать пальцем на схему нашего пробега, изображенную на борту «арбы». Милиционеры раскрывали рты, качали головами, говорили «Ой-ой», а Олег уже переставал искать документы. После раздачи рекламной продукции мы расставались друзьями.
Неожиданно Володя сообщил, что ему пора заряжать аккумуляторы видеокамеры. Значит, придется обедать в Ачинске в общепите. Нашли очень приятную пельменную, абсолютно пустую в воскресный день, дико объелись и потом, пока в течение трех часов шло насыщение аккумулятора, лежали в тени деревьев возле городского стадиона.
Красноярск – город солидный. Это можно определить хотя бы по потоку роскошных автомобилей, направляющихся в город. Этим он несравнимо превосходит Кемерово, но... смог, клубы дыма, трубы и низкие облака, волочащиеся над лысыми безжизненными холмами, несколько портят впечатление. Над дорогой жуткая вонь.
Прадед города, острог Красный Яр, возник в начале XVII в. Процветание пришло к нему вместе с золотодобычей и прокладкой Транссибирской магистрали. Город состоит из двух частей: левобережной, расположенной на высоких енисейских террасах и ограниченной Караульной горой и лесистой Гремячинской Гривой, и равнинной правобережной.
Переехали Енисей по самому нижнему мосту и остановились на индустриальной окраине. Центр города остался в стороне. Миша побежал искать газетный киоск, а остальные занялись ремонтом мотоциклов: то на одном, то на другом выходят из строя генераторы. Эти новые генераторы не выдержали испытания, старые были надежнее. Через три перехода вновь аналогичная поломка. Вынужденная остановка. Обед. Ведется монтаж последнего запасного генератора. 
Мы с Костей отправились на поиск воды. Нашли ее под убогой проселочной дорогой, пересекающей овраг по роскошному каменному мосту, построенному при Царе Горохе. Вокруг близко нет никакого жилья.
На юго-востоке Красноярского края на территории Канской лесостепи на реке Кан стоит славный город Канск. Как острог он возник еще в 1626 году, а в 1822 стал городом. Согласно Большой Советской Энциклопедии, в городе есть мельничный и мясной комбинаты, ликеро-водочный и пивоваренный заводы. Еще есть драматический театр и краеведческий музей. Есть и почта с междугородным телефоном. Я позвонил во все концы и узнал, что поступления денег на экспедицию закончились и их больше не ожидается. Жаль... На выходе из почты какой-то тип, перебравший спиртного местного производства, пытался организовать драку, затем меня облил грязью грузовик.
Поехали было от всех неудач, но наперерез нам ринулась иномарка. Очередной пьяный придурок выскочил из машины с початой бутылкой пива, начал орать, что он – милиционер и чтобы мы прекратили разъезжать по его городу. Из удостоверения я понял, что это Дмитрий Алексеевич Шумачев, а из содержимого его машины – что он решил фраернуться перед молоденькой девчонкой, дебильно хихикавшей внутри авто.
– Плюньте вы на него, он даже без формы, – громко предложил Костя.
– Что? – заорал бесформенный мент. – Я и без формы на службе!
Назревал скандал, но вовремя была вынута бумага, выданная нам еще в Питере полковником милиции Капустиным. Она рекомендовала всем работникам УВД оказывать нам посильную помощь. Я бы забыл о Шумачеве, если бы тот не дал указание всем постам проверять нас на выезде из Канска, в результате чего мы с трудом выбрались из этого сибирского городка и встали на ночевку в совершенно неудобном месте рядом с поселком Карапсель.
– По роже ему надо было дать, – долго не мог успокоиться Костя.
Бензин кончается. Пожалели денег на заправке по 1700 рублей за литр. Еле дотянули до следующей и загрузились по 1800. Пересекли по мосту реку Бирюсу. Опять остановили сотрудники милиции. Они предупредили, что мост снимать нельзя, и отпустили. Признаться, мы еще до встречи с ними зафиксировали этот важный стратегический объект и на фото, и на видео.
Остановились в центре Тайшета – большого населенного пункта, сплошь состоящего из деревенских частных домиков. Теперь нам необходимо по неуточненному адресу найти некоего Владимира Лапчевского, дилера Ирбитского мотозавода, и приобрести у него несколько генераторов. С трудом, но нашли. Строящийся дом, мимо которого мы уже проезжали в поисках раза два. Если дилер не строит дом, то это уже, извините, не дилер. Владимир напоил нас квасом, подарил генераторы, два аккумулятора. На вопрос «Как проще добраться до Братска?» он ответил гениальным афоризмом, который стопроцентно соответствует моему глубокому убеждению: «Нашли у кого спрашивать. Спрашивать дорогу у местных нельзя никогда!»
Жесткому испытанию мототехника была подвергнута на участке Тайшет – Братск. Все нормальные люди ездят через Тулун, выписывая 500-километровую асфальтовую петлю. Участники экспедиции «Дорогами России-97» – люди другие. Была предпринята срезка длиной километров в 250 по плохоньким грунтовкам, лесовозным дорогам и, наконец, просто по грязи. Апофеоз этого приключения – разрушенный (в который раз!) мост через речку Мура.
Восточнее Тайшета начинаются увалы. За речкой с удивительным названием Байроновка (местный объяснил, что здесь сидел поэт-декабрист Байрон) дорога серпантином взбирается на плато. Мне это почему-то напоминает шоссейные петли в районе Сочи, Олегу Нежданову – Карпаты, Володе Романенко – Урал... Истосковались по горам.
– Какие ж это горы? Это тундра! – сказал Сергей, указывая на заболоченную лесную поляну, и вдруг спросил: – А что, Красноярск уже проехали?
Как только кончился асфальт, поднялась пыль и началась гонка. С ужасом представляю, что вся Колымская трасса будет такой, а я собирался не спеша ехать по ней и глядеть по сторонам. А сейчас: открыл глаза, увидел километровый столбик, закрыл, открыл рот, подышал, выплюнул песок, открыл глаза и так далее... Поскольку встречных машин практически нет, гоним попарно. Впереди параллельно друг другу едут Олег с Вовой в люльке и со мной на заднем сидении на милицейском мотоцикле и экипаж Костя – Миша. Позади, на расстоянии, предусматривающем возможность некоторого оседания пыли, мчат «арба» Сережи Подкорытова и Черный Мустанг двух Андреев.
В Чунском мужики сказали: 
– Дороги через Таргиз на Братск нет и никогда не было! Вы там, во всяком случае, не проедете! Надо ехать на север по лесовозным.
– Глянуть бы на эту дорогу. Проедем ведь, – предложил Олег.
Все-таки решили послушать аборигенов. Эта лесовозная дорога обозначена на карте Иркутской области. Километров 120 она идет на север, пока не теряется в верховьях реки Омут. Именно здесь ведутся лесоразработки. Много развилок, много всяких дорог, но основное направление теперь восточное. Моста через речку Муру как такового не оказалось. Кругом лежали бревна, из которых соорудили переезд.
Самый трудный участок начался после крутейшего подъема в гору. Вместо дороги тянулись две глубочайшие колеи, прорезанные многотонными лесовозами. Если на мотоциклах с колясками проезд еще был местами возможен, то для «Зубренка» путь оказался сверхсложным. В конце концов Серега проехал этот участок рядом с колеей по лесу.
Дорога становится чуть лучше в районе перевала с Пекемукты на Кову. Отсюда она забирает на юго-восток и спускается к живописной Кове.
– Какие места проезжаем рыбные, – сетует Олег.
Места здесь действительно замечательные. Большинство дорог проложено по верхушкам холмов. Увалы покрыты лесом, между ними бегут порожистые реки. Безлюдный край. Здесь можно совершить великолепное велосипедное путешествие, а если немного пофантазировать, то и вело-водное со сплавом, например, по той же Кове.
На гари стоит одинокая огромная лиственница. Диаметр ее ствола у основания около полутора метров. Пожар не пощадил и ее, но горелые раны затягиваются свежей корой и дерево-исполин продолжает жить. Рядом в центре большого муравейника стоит сухой ствол. В заводи мечутся миллионы мальков.
 |
 |
Увеличить схему маршрута по Сибири (Ирбит - Усть-Кут)
Конец «испытательного полигона» обозначен шлагбаумом поперек дороги и сторожем возле него. Оказывается, въезжать на территорию, которую мы только что пересекли, нельзя! По какой причине, мы выяснять не стали. Совершенно трезвый и очень вежливый охранник удовлетворился тем, что из трицикла не торчали похищенные кубометры строевого леса, и подробно описал нам оптимальный путь в сторону Братска.
Основные выводы последних дней: не верьте картам в автомобильном атласе, не слушайте местных жителей и доверяйте мотоциклам «Урал», они пройдут в любом месте. Кроме того, их неприхотливость поразительна: погнутая педаль тормоза выправляется камнем, заклиненная вилка – поленом, а болт маятника заменяется шпилькой, найденной в куче металлолома!
Правда, надо учитывать, что мотоциклы требуют к себе уважительного отношения, и когда не учитываешь их трехколесную специфику, они иной раз обижаются и сбрасывают самоуверенного седока в придорожный кювет или в поле, пылающее весенними цветами.
Быстро скатываемся по асфальту к Усть-Илимскому водохранилищу. В устье реки Тады из воды печально торчат стволы погибших деревьев. Ночуем у крупного придорожного озера, не доезжая до реки Вихоревой. Продолговатое озеро имеет длину не менее одного километра, и в нем водятся караси. Это показала ночная рыбалка Олега.
Братскую ГЭС, конечно, надо видеть. У меня она вызывает ужас и восхищение тем, как можно соорудить такую штуковину. Ангара шириною в полкилометра перекрыта плотиной так, что перепад высот составляет больше 120 метров! Чудовищный бетонный монолит сдерживает воду, образующую Братское море объемом в 170 кубических километров! Братская ГЭС пущена в эксплуатацию в год полета в космос Юрия Гагарина. Колоссальные достижения нашей страны тех лет внедрили в мое детское сознание незыблемую гордость за державу!
– Меня эта картинка не впечатляет, – говорит свободный художник Андрон, рассматривая плотину с нижнего бьефа.
Вечером жарко и душно. Снимаем с палатки тент и спать ложимся почти нагишом. А под утро начинаем замерзать... Утренние заморозки (в один из дней до 11 градусов мороза!) сменяются дневной жарой. Нечто подобное мы испытывали во время велопробега по Колыме в 1992 году. Тогда не выдержала знаменитая резина фирмы «Мишлен» на английских велосипедах, а отечественная будто и не замечала температурных перепадов. И сейчас продукция Екатеринбургского шинного завода на высоте! Тосол, замененный в Ирбите водой, контрасты сибирского климата заставили покупать снова.
Поселки на дороге Братск – Усть-Кут построены по национальному принципу: украинские строители построили свой поселок, представители Казахстана – другой, по соседству. Они же и давали им имена: Кежемский, Речушка, Видим, Каймоново, Янталь... Через Илим – шикарный автомобильный мост с пешеходными дорожками, перилами и фонарями. Судя по карте, можно было предполагать здесь редкостную глушь, но это не так, превосходные лесистые берега застроены дачниками и садоводами.
Река Кута формирует северную границу Лено-Ангарского плоскогорья. Увалы круто обрываются к реке и дорогам (автомобильной и железной), петляющим вдоль нее, но при этом у гор плоские макушки с выходами отдельных скал и морями голубых незабудок на каменных россыпях. Долгие километры по левому берегу тянутся горелые леса. Сосны с красными сухими иглами становятся красивее после смерти на пепелище.