Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»

ПЕРВЫЕ МЕТРЫ

Страшно сворачивать с дороги в насквозь мокрый лес с буреломами, рытвинами и глубоким мхом. Наконец, Андрей Зорин решается, и через час... банкет: гречневая каша, водка, шашлыки. Начало, в общем, удачное. Немного достают комары, но ничего, акклиматизируемся. Попытка писать дневник после ужина не удалась, я свалил все вещи в большой полиэтиленовый вкладыш от рюкзака, уложил его под деревом, привалил поленом и завалился спать.

Двадцать четвертое июня – первый полноценный ходовой день. Пять переходов по 30 минут до обеда и 4 – после. Идем вверх по Тосамъе: до обеда по колено в береговом мху, после обеда – прямо по речному руслу.

Все время петляем, выбирая, где удобнее идти. На каждом шагу поваленные деревья. Через них надо перешагивать или перелезать. Под некоторыми приходится проползать. Нагибаешься, уже на коленях стоишь, а рюкзак все равно мешает. В промежутках между упавшими деревьями продираешься сквозь кусты и мелкие густые елки. Ладно, если удается отвести ветку рукой, а чаще всего зажмуриваешься, прикрываешь лицо руками и прешь, как придется. Рюкзак цепляется за все ветки и сучки, как будто недоволен тем, что сидит на спине и путешествует.

В марте этого года мы ходили здесь же на лыжах с Борей Добровольским. Тогда мы три дня пробивались от дороги Вижай-Ушма до границы леса, потом взошли на обледенелый Чистоп и за один день вернулись обратно к дороге. Сейчас маршрут длиннее: от Чистопа на юг до Денежкина Камня. Это совершенно незнакомый нам участок Уральских гор, который в экспедиции 1991 года мы объехали с востока на велосипедах.

По Правой Тосамъе подъем сразу становится заметно круче: русло выложено огромными валунами, под которыми иной раз пропадает река, и завалено трухлявыми бревнами. По лесу шли плотной группой, на камнях основательно растянулись.

Руки расцарапаны елками, на лицах клочья паутины, в сапоги и за шиворот лезет всякая труха. А кругом летает всякая гадость, которая норовит укусить. Комары – это джентльмены леса. Они предупреждают о своем приближении писком и жужжанием. Хуже мошка. Она нападает молча, а кусается – будь здоров! От ее укусов вздуваются огромные опухоли, не проходящие по нескольку дней. Есть еще одна гнусность – микромошка. Вдруг чувствуешь зуд на руке. Смотришь – ничего нет. Зуд усиливается. Приглядываешься – решительно ничего! Но зуд не проходит. И только всмотревшись до боли в глазах, замечаешь, черную микроскопическую точку. Никаких деталей строения этого организма рассмотреть невозможно...

ЗАГАДОЧНЫЙ ЧИСТОП

После ночевки в глухом матером лесу под задумчивыми скалами стали набирать высоту в юго-западном направлении. Минут через 40 поднялись к границе леса. Это была непростая работа: упавшие деревья, колючие кусты, высоченная трава, кочки, ямки, покрытые лишайниками камни, комары... Затем по каменным склонам высоты 1137 м поднялись на перевал, расположенный в хребте Чистоп в двух километрах южнее главной вершины. Там нашли воду в небольшой ямке и организовали обед, кульминацией которого стала болтушка из холодной воды, сухого молока и сахара.

Во времена развитого социализма все знали, что Чистоп и все его окрестности закрыты. Еще в 1991 году со стороны перевала Дятлова мы наблюдали на вершине Чистопа таинственный купол. Вероятнее всего, он служил целям военных приготовлений. Его тревожная белизна почему-то угнетала, и говорить о подобных объектах было не принято. В марте мы с Борей поднялись на свой страх и риск на вершину и обнаружили там лишь обломки громадного сооружения. Купол с дюралевой обшивкой имел диаметр метров в 20. По-видимому, он был взорван: вокруг валялись его искореженные куски, уцелело только бетонное основание. Летом в дополнение к этому мы обнаружили развалины нескольких землянок, разбросанных на более или менее ровном вершинном плато, и дорогу, спускающуюся в северо-восточном направлении. В землянках стояли печки и сохранились кровати с панцирными сетками. Все плато было усеяно аккумуляторами, консервными банками и прочими нечистотами. Грустная, но не лишенная оптимизма картина... Все опрошенные мною знакомые военачальники пожимали плечами и делали удивленные лица.

ЦАРСТВЕННЫЙ ЛЕС

Мечты о продуваемой ровной площадке для ночевки развеялись, как утренний туман. После спуска с Чистопа снова живем в сумрачном вековечном лесу, не знавшем дровосеков. Порой кажется, что здесь вообще не ступала нога человека. Исполинские деревья загораживают небосвод, упавшие стволы, окутанные толстым слоем мха, лежат под ногами, вокруг растет мясистая трава и плотные кустарники. Мимо течет темный ручей с говорливой студеной водой. Весь Урал сделан из камней, растительность – его шкура, редеющая по мере подъема в горы, а каменные россыпи вершин – его обнаженный скелет.

Утро началось с дождя. Но он был непродолжительным, а кроны деревьев такими густыми, что до земли влага почти не добралась. Подъем в 7.00. Довольно вялый. Это можно оправдать тем, что у нас на этот раз нет четких спортивных целей и мы находимся вроде как на прогулке. Еще при встрече на вокзале Андрей Степочкин назвал группу неспортивной.

– Состав прогулочный: много артистов, художников и охотников.

В первом случае он имел в виду Валеру Доронина – известного питерского актера, снявшегося, в частности, в главной роли в десятисерийном телевизионном фильме «Конь белый». В кинокартине его герой завалил подряд человек пятнадцать, и это стало главным предметом для острот в походе. Что касается художников, то их было двое: Андрей Бразгин из того же Санкт-Петербурга и екатеринбуржец Николай Кокшаров. Андрей даже тащил с собой мольберт, краски, палитру, но постепенно пришел к выводу о затруднительности организации этюдов в путешествии и ограничился фотосъемками.

Увеличить схему маршрута по Северному Уралу

Спускаемся к Малой Тошемке днищем одного из притоков. Камни мокрые и скользкие. Вокруг все тот же дремучий лес. Неподалеку от устья попалась замечательная продуваемая ветерком галечная отмель, характерная больше для рек северо-востока России. Отказаться от обеда в таком месте – преступление.

Перебрели Малую Тошемку и пошли с азимутом 200–210^o. Я уже устал восторгаться былинным лесом. Представляете: он не изменился со времен Александра Македонского, Чингисхана, Наполеона. Как замечательны такие первозданные уголки, сколько в них мудрости и спокойствия, сколь бренна после встречи с ними обыденная суматоха без начала и конца.

Ночь выдалась на удивление холодной. Вероятно, так показалось не мне одному, потому что несколько человек дожидались завтрака возле костра. Но солнце светило в полный рост, и это вселяло некоторые надежды. Валера перед завтраком целиком окунулся в речке, смотреть на него было страшно. Впрочем, горячая гречневая каша унесла дрожь и холод в область воспоминаний.

Долго поднимались по лесу в направлении вчерашнего азимута. От его границы открылась шикарная панорама. Вдали со всех сторон синели горы, на некоторых горели снежники. Солиднее всех смотрелся на северо-востоке наш приятель Чистоп. Вокруг был сущий рай: светило солнце, легкий ветерок разгонял комаров и мошек. Он же не позволял погрузиться лугу, камням и редким деревьям в пучину обеденного зноя.

Обед состоялся на камнях под самой вершиной Тумпъянга. Воду топили из снега, обнаруженного на северном склоне горы. К югу располагалась долина Большой Тошемки. На ее фоне красовался скальный гребень, окруженный ровными полянками, эффектными деревьями и обилием дров. На вершине Тумпъянга плато, на нем стоит деревянная вышка. Рядом цепь из трех крупных и нескольких малых скальных выходов светлого цвета.

ДОЛГАЯ ДНЕВКА ПОД ОСТАНЦАМИ МАСПАЛЬНЕЛПАТТУМПА

От Тумпъянга нам надо перескочить на Главный Уральский хребет. Он проходит километрах в шести к западу. Сначала я предлагал ломануть напрямик, но Андрюха Зорин заявил:

– В «Ста днях на Урале» ты сам рекомендуешь ходить верхами, придерживаясь водоразделов.

Довод убедителен, и мы решили, обойдя Тумпъянг, выйти на хребет через перемычку 600,1 м. Мудрость этого решения подтвердила тропа, на которую мы вскоре наткнулись. Елочки, березки, пихточки... А между ними петляет дорожка. Фантастически великолепный парковый лес. Прелесть! Непосредственно на перемычке обнаружилась небольшая мутная лужица, воды в которой хватило на ужин и на завтрак.

К хребту Хомгинел шли по правилу осевых линий. Проблема: отсутствие воды. Один раз километра три шли в сторону пока не нашли убогий ручеек.

На дневку встали в самых истоках Большой Тошемки на пологом склоне северной оконечности Молебного Камня. Здесь нашлись и вода, и мелкие дровишки. Отсюда планируем совершить восхождение на Хусойк, а потом денек отдохнуть.

В паре сотен метров к востоку от лагеря крутой уступ, обрывающийся в лесную долину Тошемки, справа от него причудливые изваяния хребта Маспальнелпаттумп. Они столь же замысловаты, как и само название. В одном месте огромная глыба лежит на торчащей плите, напоминая исполинский гриб с квадратной шляпкой.

Первое воспоминание о тридцатом июня связано с тем, что я замерз. Эта причина вынудила меня выйти из палатки в 4 часа утра. Над Чистопом вставало солнце, а над нами собирались тучи. Пошел недолгий дождь, аврально накрыли палатку.

В 7.00 Леха объявил побудку, заодно сообщив, что у нас... гости – два охотника из известного мансийского рода Бахтияровых – дядя 1956 г.р. и племянник 1974 г.р. Они увидели нашу палатку и решили поздороваться. Возможно, наше угощение кофе и шоколадом их разочаровало, но несмотря на это, они предложили нам мясо только что заваленного оленя.

Мы рассказали о нашем путешествии и сообщили о намерении посетить сегодня Хусойк.

– Валет, – охотники сообщили местное название. – Дальше куда?

– Ойкачахл, Эквачахл.

– Гора-мужчина и гора-женщина.

– ?

– Сиськи на вершине видишь?

– Да. А мужчина?

– Черт его знает. Мужчина, и все тут!

Подъем на Хусойк, высшую вершину хребта Муравьиный Камень, с востока состоит из двух крутых частей, разделенных заболоченным поясом. Вверху сохранились три снежника, каждый длиной метров по 40. На вершине холодно, голодно и нефотогенично: разломанный триангуляционный пункт на фоне бесцветного однотонного неба и угрюмых серых камней. Хорошо, что дождя все нет и нет.

Вечером Валера подвернул ногу и хромал.

Оленеводы пришли снова. Они заявили, что наелись сырой олениной, но от лепешек с чаем не отказались. Они предложили спуститься к ним в лес за легкими, сердцем и прочими потрохами. Трудолюбивый и безотказный Андрей Зорин тут же ушел вниз. Теперь все это варится.

Дневка кончилась, а нога Валеры распухла еще сильнее. Он попросил еще один тайм-аут. Дневка продолжается.

ПРОЩАНИЕ С ДРУЗЬЯМИ

Второго июля проводили Андрея Степочкина и Алексея Григорьева. Время, отпущенное на их путешествие, заканчивается. Им нужно выходить в поселок Тохту. Вместе с ними зашли на Ойкачахл. На вершине – небольшое плато 80 на 80 метров с травянистыми участками. Никаких следов присутствия людей не обнаружено. В центре здоровый курган из больших валунов. Возле них пожелали ребятам счастливого пути, и они запрыгали по камням.

Мы вернулись в лагерь, миновав поверху два перевала в Молебном Камне. На одном из них, в прогнившей консервной банке, случайно обнаружили записку туристов города Дзержинска Горьковской области, датированную 1969 годом. Они переваливали с Вижая на Мойву, чтобы потом сплавиться по рекам западного склона. Вероятно, они забрели сюда в непогоду, поскольку соседний перевал проще и ниже на 200 метров. Поэтому их записка пролежала в камнях 26 лет!

Нога Валеры позволила нам продолжить путь, при этом хозяин ноги был слегка разгружен. Дальше на юг решили продвигаться по менее изрезанным западным склонам. В полном тумане двигались, как мне казалось, на юго-запад. «Скаут» показал, что азимут движения ровно 180^o. Теперь ничего не остается делать, как повернуть на запад и переваливать Молебный Камень. Где-то здесь мы проходили вчера, но сегодня все выглядит чужым и даже враждебным. После ровного места начал ощущаться небольшой спуск. Надеюсь, перевалили на западные склоны. Во время перекуса после третьего перехода совершенно неожиданно поднялся резкий ветер, и за какие-то пять минут облачность испарилась. Горы моментально стали теплыми и ласковыми.

Тропа, обозначенная на карте и существование которой было подтверждено оленеводами, идет вдоль западного склона хребта. Но мы ее не нашли и потопали вдоль границы леса. Обедали на горячих камнях под Ойкачахлом, а ужинали в высокой траве верховий Хомгилохьи рядом с полуразвалившейся избой, которая, впрочем, стоит не на границе леса, а значительно ниже. Разразилась ужасная гроза: сверкали молнии, бешено гремел гром, земля дрожала, лил дождь.

Дождь продолжался всю ночь. В палатке было душно и становилось все теснее, поскольку крайние жались к центру, подальше от мокрых стенок. Завтрак был подан в постель, потом ждали улучшения погоды до полудня. Где-то в двенадцать разведрилось, запели птички, стало пробиваться солнце. Пообедали здесь же, а потом перевалили через юго-западный отрог Эквачахла, оказавшись в просторных верховьях Вёлса.

ПОИСК ИШЕРИМА В УТРЕННЕМ ТУМАНЕ

Утром идти куда бы то ни было лень. Однако, пошли. Цель – Ишерим. Тучи низко волочатся по мрачному небу. Через полчаса оказались в густой облачности несущихся со страшной скоростью туч. Следующие 50 минут идем куда-то вверх. Гляжу на компас. Бред: он показывает, что идем на север! Достаю «Скаут». Действительно, мы штурмуем с юга склон безымянной высоты 1301 м. Ее мечтал покорить Степочкин, когда мы были на Ойкачахле. Коля придумал для нее название. Сообщаю его для любителей топонимики: Баская.

Покушали конфет и зло ломанулись обратно. Такого перехода в моей жизни не было: неслись, как сумасшедшие, сбежавшие из психбольницы. Или, нет, как зэки из лагеря – более подходящая для этих мест аналогия. Туман окончательно рассеялся. Нудно шли на Ишерим, сдуваемые резкими порывами встречного ветра.

Вершина! Куча записок. Панорама от Чистопа до Деньги! Блеск! Опять покушали конфеток, немного фотографировали. Что-то в этом походе мне не очень нравятся голые каменистые россыпи, в лесу красивее. Хотя небо было недурно: метрах в двухстах над нами неслись симпатичные облака.

Любопытные факты: Валера в эту ночь спал вне палатки, а Коля Кокшаров, которому вообще не спалось, ночью совершил восхождение на Гору-женщину (Эквачахл)!

Идти долиной Вёлса трудно, ибо там сплошные болота. Мы перемещались опять вдоль хребта, огибая с разных сторон горы Граничную, Большой Хапхарнетумп, Верхний Кул, Улечарынтумп, Пятый (или Нятый?) Тумп и многие другие, пока не вышли на дорогу из Полуночного в долину Вёлса.

В традицию подобных походов входят восхождения на все вершины, встречающиеся на пути. Поначалу это вызывает большой интерес. Человеку свойственно стремиться вверх. Природа обделила его крыльями, вот он и наверстывает, сооружая небоскребы и ползая по кручам. Но по части подъема почти все Уральские горы весьма однообразны: они напоминают небрежно наваленные кучи камней, поэтому после пяти-шести восхождений энтузиазм уменьшается. Для того чтобы воскликнуть: «Ах, какая красота!», не обязательно стоять на вершине.

ПРЯМОЛИНЕЙНЫЙ ХОЗАТУМП

От моста через речку Медянку начинается подъем на хребет Хозатумп. Первую ходку шли по лесной заросшей дороге, скрашивая путь обсуждением политического кредо Станислава Говорухина. Когда мне показалось, что драка неизбежна, я свернул в чащу. Тут было не до полемики. Тут были слепни. Братва налетела со страшным гудением и принялась описывать вокруг нас сужающиеся круги. Не каждый слепень садился, но их гудение доставало почище комариного. Потом они начали кусаться... Второй привал со стороны напоминал разминку волейболистов, мы бешено махали руками.

Долгожданная граница леса. Перед нами ровный хребет с россыпями камней, редкими деревцами и всякими тундровыми штучками вроде карликовой березки и ерника. Это Хозатумп. Справа габаритный Мартай и небольшая Караульная Сопка со стенами средневекового замка.

По-прежнему некоторой проблемой на хребтовом маршруте является вода. Кое-где удается отыскивать отдельные лужицы на камнях, в камнях и под камнями. Однажды набрели на яму диаметром в 12 метров! Настоящее высокогорное озеро!

Но в этот вечер, кажется, проблем с водой не будет. Совершенно черная туча подкрадывается с запада. Закончил солнечные ванны неразличимый Мартай, видно, как темнеют Караульные крепостные стены. До ливня остается пять, четыре, три минуты... С чувством собственного достоинства расставляем рюкзаки, рассаживаемся на коврики и накрываемся нашим тентом. Есть!

Дождь лил как из ведра больше двух часов.

Ночевали в истоках Правой Рассохи на западном (Молотовского обкома партии, как сказал бы Степочкин) склоне горы Хольсори. Накануне прошли больше 25 км, почти все по хорошей тропе, а иногда и нартовому следу. Вниз спускались из-за безводья. Вернулись на тропу минут через десять после выхода. Но она тут же вышла на открытое место, распустила веером свои пальцы и заставила судорожно метаться в надежде оказаться осчастливленными ее неожиданным появлением.

На обеде из двух убогоньких супчиков (провизия на исходе) пришли к выводу, что все сволочи непременно понесут наказание (набитая морда, божье порицание, воздействие общественности или некоей материальной субстанции). Первыми божественная кара постигла нас: пропала тропа, пошел дождь, и мы утонули в мокрой непролазной траве.

Через два перехода совершенно неожиданно выходим на дорогу, пересекающую хребет. Потом мы выяснили, что она очерчивает с севера заповедник «Денежкин Камень». Решение спускаться вниз по дороге зрело не менее одной секунды. Ночевка внизу возле бочки с соляркой и совка огромного бульдозера. Романтика!

В последний день шли только по дороге. Итог – 42 км. Встали на последнюю ночевку возле Всеволодо-Благодатского. В обед у моста через Шегультан (там кордон) нас пытались задержать два худощавых («давно зарплату не платили») то ли лесника, то ли егеря. Впрочем, говорить с ними было не о чем: они не могли доказать, что наши ноги ступали по их территории, не знали ни что такое Чистоп, ни что такое Ишерим. Да я вообще не люблю заповедники. Именно поэтому не ставлю точку, а перехожу к небольшой последней главе.

ВОПРОС НАПОСЛЕДОК

Не создать ли на западе Ивдельского района национальный парк с режимом регламентируемого рационального пользования? Здесь огромные туристские и прочие рекреационные ресурсы. Можно довести до кондиции дороги и мосты, в брошенных поселках организовать базы, приюты, кемпинги и прочий сервис, поработать над транспортным сообщением, на объекты промысла ввести лицензии, а за загрязнение природы, главными виновниками которого являются вовсе не ошельмованные всеми туристы с котелком и гитарой, а крупные промышленные предприятия – штрафовать. Здесь не надо изобретать велосипед, подобные вопросы давно и с успехом решаются во многих странах, там с этого имеют немалую прибыль.

1995 г.

• Неведомый Урал. Северный Урал

• Обложка
• Содержание
• 1968 г.
• 1977 г.
• 1978 г.
• 1979 г.
• 1980 г.
• 1981 г.
• 1982 г.
• 1983 г.
• 1984 г.
• 1985 г.
• 1986 г.
• 1987 г.
• 1989 г.
• 1990 г.
• 1991 г.
• 1992 г.
• 1993 г.
• 1994 г.
• 1995 г.
• 1996 г.
• 1997 г.
• 1999 г.
• 2000 г.
• 2001 г.
• 2002 г.
• 2004 г.
• 2006 г.
• 2007 г.
• 2008 г.
• 2009 г.
• 2010 г.
• 2011 г.
• 2012 г.
• Условные обозначения