Книга «ШИРОКО ШАГАЯ»
- Обложка
- Содержание
- 1968 г.
- 1977 г.
- 1978 г.
- 1979 г.
- 1980 г.
- 1981 г.
- 1982 г.
- 1983 г.
- 1984 г.
- 1985 г.
- 1986 г.
- 1987 г.
- 1989 г.
- 1990 г.
- 1991 г.
- 1992 г.
- 1993 г.
- 1994 г.
- 1995 г.
- 1996 г.
- 1997 г.
- 1999 г.
- 2000 г.
- 2001 г.
- 2002 г.
- 2004 г.
- 2006 г.
- 2007 г.
- 2008 г.
- 2009 г.
- 2010 г.
- 2011 г.
- 2012 г.
- Условные обозначения
1997 г.
- Этап 8. Восточная Чукотка (поселок Эгвекинот – Мыс Дежнева)
- Этап 7. Центральная Чукотка (поселок Шахтерский-3 – поселок Эгвекинот)
- Этап 6. Река Анадырь (поселок Марково – поселок Шахтерский-3)
- Этап 5. Колыма, Чукотка (поселок Галимый – поселок Марково)
- Этап 4. Колымская трасса. (Якутск – поселок Галимый)
- Этап 3. Сибирь, река Лена (Усть-Кут – Якутск)
- Этап 2. Сибирь (Ирбит – Усть-Кут)
- Этап 1. Европейская Россия (Выборг – Ирбит)
– Позавчера они проехали Уфу, – сообщил Капустин.
Было раннее утро 19 апреля 1997 года. За окном питерской квартиры Андрона мела поземка. Редкие субботние пешеходы ежились от ветра и обходили стороной замерзшие лужи. По проспекту Обуховской обороны с грохотом шел трамвай, заглушая моего абонента на другом конце провода. 
Ничего себе сообщение... КамАЗ с экспедиционными мотоциклами еще в понедельник выехал из Ирбита, маленького тихого городка в Свердловской области, известного заводом, выпускающим знаменитые мотоциклы «Урал», и ярмаркой, действовавшей в XVII-XIX вв.
– Такую глобальную экспедицию следует регистрировать в ГАИ за месяц до ее старта. Нужны справки от врачей, маршрутные листы, – продолжал Виктор Михайлович Капустин.
За неделю эти бумажки можно собрать, потом подождем месячишко и стартуем.
– Чего же грандиозного в нашем путешествии? Будем считать его заурядным, – говорю я. – тогда и регистрировать его нигде не надо!
Увеличить схему маршрута по Европейской России (Выборг – Ирбит)
Наша экспедиция должна стартовать в Выборге у западной границы России в краю сосновых лесов и живописных гранитных скал Балтийского моря и через 5 месяцев финишировать на мысе Дежнева – крайней восточной точке России. Два месяца, пока есть дороги, нам предстоит ехать на мотоциклах, а затем идти к цели пешком. По рекам, которые текут в нужном нам направлении, мы собираемся сплавляться. Организована эта экспедиция Российской ассоциацией пешеходных путешественников, екатеринбургским издательством «Баско» и Ирбитским мотозаводом.
Зачем это нужно? Во-первых, никто такого путешествия через всю страну никогда не совершал – вот вам налицо спортивная задача. Во-вторых, мы испытываем новые мотоциклы. И, наконец, собираем фото- и киноматериалы. Их можно будет использовать в дальнейшей деятельности нашего издательства. Это официальные цели. Конечно, были и другие, о них мы еще успеем поговорить.
– Да, не будем регистрировать экспедицию, а КамАЗ пусть идет в автохозяйство ГАИ. Там есть, где поставить мотоциклы. Я договорился с начальником автохозяйства №1 ГУВД Виталием Витальевичем Косенко, – закончил Капустин.
Новый звонок.
– У нас была серьезная поломка, – говорит ирбитчанин Сергей Борисович Мотов, сопровождающий экспедиционный автопоезд, – сейчас мы уже в Питере. Куда двигаться?
– В автохозяйство ГАИ, на Конюшенной площади...
Не могу объяснить, почему с самого раннего детства я плохо отношусь к милиции, хотя в тюрьме не сидел, законов грубо не нарушал и даже не имел приводов в детскую комнату милиции. Виталий Витальевич оказался первым милицейским начальником, поколебавшим это отношение. Он окружил нас заботой, выделил эскорт для перемещений по Санкт-Петербургу и организовал экскурсию по городу, в которой сам выступил в роли внимательного гида.
На Конюшенной площади, прямо в ее центре, под звон трамваев собрали мотоциклы. Рядом над каналом Грибоедова возвышается храм Спаса-на-Крови в память об Александре II, убитом народовольцами 1 марта 1881 года. Одним боком храм выходит на улицу Гриневицкого, именно того, который убил царя первым днем далекой весны. По этой улице и начался наш путь в Выборг.
Утром следующего дня экспедиция стартовала из Выборга, расположенного рядом с финской границей. Близость Европы наложила свой отпечаток на его замки, дома, мостовые. Это типичный, ухоженный и тихий прибалтийский городок. В центральной части на острове расположен замок, построенный шведами в 1293 г. Он и сейчас выглядит неприступно, словно суровый каменный утес, а в эпоху луков и стрел он был истинной цитаделью. На кривых улочках старого города, напоминающих Вана-Таллин, трудно разъехаться даже мотоциклам. Жители Выборга спешат на работу, а мы – навстречу новым приключениям. 
Ветер гонит песок по балтийскому побережью. Вдоль янтарной кромки залива белеет неширокая полоса сохранившегося льда. Местами на берегу упорно сопротивляются солнцу ледяные нагромождения – родственники арктических торосов. Расположенный по соседству лес даже через 60 лет хранит память о знаменитом финском оборонительном рубеже – линии Маннергейма. Огромные карельские валуны, принесенные ледником, чередуются с полосами окопов и противотанковых укреплений.
Песок летит в котлы и оседает в наших тарелках с супом. Дежурный готовит ужин, завхоз пересчитывает продукты. Испытатели Ирбитского мотозавода Олег Нежданов и Сергей Подкорытов проверяют технику, фотограф Евгений Савенко – на этюдах.
Четыре мотоцикла для нужд экспедиции были предоставлены Ирбитским мотоциклетным заводом (АО «Уралмото», генеральный директор Иванов Александр Михайлович). Один – серийный, взятый прямо с конвейера, – предназначен для эксплуатации в органах Государственной автомобильной инспекции. Три других – из экспериментальной дорожной лаборатории. Причем два были мотоциклами с колясками. Их отличие от серийных состояло в использовании жидкостного охлаждения двигателей, привода на колесо коляски, дисковых гидравлических тормозов на передних колесах и спиц новой, более долговечной и технологичной конструкции. Забор воздуха производился из коляски, что позволяло эффективно уменьшить попадание пыли и грязи в воздушный фильтр.
Четвертый образец техники – грузовой трицикл. Внешне он напоминает грузовой мотороллер «Муравей», но намного больше и мощнее его. Задний мост трицикла и переднее колесо заимствованы у легкового автомобиля «Москвич». Передняя вилка увеличена в размерах и усилена. Номинальная грузоподъемность трицикла – 300 кг, но мы загружали его до 800–1000 кг. Очень хорошо трицикл показал себя в тяжелых дорожных условиях, главным образом за счет понижающего редуктора. Но и на асфальте он не отставал, поддерживая скорость до 90 километров в час.
На первом этапе в экспедиции участвуют также водители Андрей Зорин и Константин Мержоев, завхоз Михаил Семенов, кинооператор Владимир Романенко (Рома), художник Андрей Бразгин (Андрон) и Николай Рундквист (Квист) – автор этой книги и руководитель экспедиции.
Объехав по брусчатке Дворцовой площади вокруг Александрийского столпа, сопровождаемые воем милицейской сирены, мы рванули в Красное Село. Там по предложению верующих участников экспедиции был отслужен молебен с актом торжественного освящения нашей мототехники святой водой и напутственными словами замерзшего на ветру настоятеля храма Святой Троицы отца Александра. 
Устав от встреч с прессой и суеты вокруг нас, мы с радостью покинули большой город. Дальнейший путь лежал по Московскому шоссе в гости к Великому Новгороду. Миновав Тосно и Любань, свернули на второстепенную дорогу. Она, как и предупреждал постовой милиционер, вскоре стала грунтовой. Ночевка была на границе областей в редком березовом лесу на торфянике. Кругом лежит снег, редкие оттаявшие полянки с прошлогодней травой насквозь влажные. Сумели отъехать от дороги в лес метров на 50, загнали мотоциклы в кусты и притулились на крохотной сухой площадочке. Сергей с Олегом готовят плов, убиваясь по поводу неудобного тонкостенного котла вместо необходимого массивного казана. Евгений Савенко, следующий с нами до Новгорода, устроил фотоэтюды с изделиями «Русского продукта».
На следующий день быстро добрались до асфальтового участка, который привел нас в Тесово-Нетыльский. Много детей, спешащих в школу. Слева промелькнул базарчик и даже один коммерческий киоск, на котором так и было написано: «Коммерческий киоск».
– Здесь бы остановиться да рассказать об экспедиции местным, – говорит Костя. – Они будут помнить всю жизнь. Детям еще расскажут. Горожанам это не так интересно.
Новгород расположен на реке Волхов у озера Ильмень. Как город он известен с середины Х столетия. На протяжении многих веков Новгород был торговым центром на пути из Северной Европы в Азию. Его военная мощь и удаленность от опасных южных границ позволили сохранить архитектурные памятники с фресками XI–XVII вв. Многие из них находятся в Новгородском Кремле, старейшем в России, основанном в 1044 г.
За Новгородом на болотах множество лебедей, уток... Птичий базар!
Постепенно новгородские торфяники уступают место Валдайским холмам.
Наши водители едут пока без замен. Пассажиры тренируются в вождении на обедах и ночевках.
Головной мотоцикл нашей колонны – патрульный милицейский. На щитке аккуратно выведены три буквы Г, А, И. Поэтому иной раз милиция отдает нам честь и почти не останавливает на своих постах. Юный рокер на «Урале» без коляски, обогнавший нашу колонну под Тверью, всем видом демонстрировал свое уважение и восхищение. Но, оглянувшись и увидев три сакраментальные буквы, округлил глаза, в ужасе развернулся и бросился наутек по полосе встречного движения. Наши приветственные крики унес ветер.
Трассу Петербург – Москва можно, пожалуй, назвать самой напряженной автодорогой России. И днем, и ночью нескончаемым потоком несутся огромные фургоны из одной столицы в другую, перевозя тонны грузов. Наши «Уралы» – детские игрушки по сравнению с многотонными гигантами. На ночевки стараемся сворачивать на глухие проселки. Сегодня свернули на Короцко, потом по узкой лесной дороге, покрытой снегом, довольно долго тряслись дремучим безлюдным лесом. Все кончилось ориентированием при помощи спутникового навигатора «Скаут» и ночевкой вблизи границы с Тверской областью в тенистом еловом лесу, где толстый мох перемежается с островками сохранившегося снега.
Почти все считают, что самые дремучие леса находятся в Сибири. Это вовсе не так. Самые непроходимые ельники характерны, наоборот, для европейской части страны. Еловые леса мрачные, тенистые и влажные. Кустов мало, сплошные заросли мха. Под сенью елей виднеются только редкие белые цветочки, приспособившиеся к скудному освещению и своей белизной привлекающие насекомых-опылителей.
Как и в предыдущих экспедициях, наша тактика проста до скучности: мы никуда не торопимся, строго соблюдаем график движения. Едем по 45 минут, после чего отдыхаем минут 15–20. До обеда, как правило, 4 такие ходки, после обеда – 3. Постепенно привыкаю ориентироваться на дороге, хотя порой проскакиваем нужные повороты. За одну минуту до конца каждого перехода трогаю Олега за плечо и поднимаю вверх указательный палец:
– Осталась одна минута.
Он кивает и выбирает место для остановки – там, где пошире обочина. Сзади подъезжает Костя с мирно спящим Михаилом, который вполне комфортно лежит на коляске. Оказывается, в мотопутешествии возможно и такое!
Праздники идут сплошной чередой. 23 апреля – шестая годовщина старта экспедиции «Большой Урал», 24 апреля – день рождения Миши Семенова. Место для банкета выбирали очень долго. Сначала наметили лесок за Новомелково. Но в нем оказалось кладбище. В следующем перелеске наткнулись на бомжатник: домик из фанеры, ящиков и прочего хлама. Рядом – ухоженный огород. Затрапезный человек, выскочивший навстречу нашей колонне, лишился дара речи. Чтобы не беспокоить бездомных, пришлось еще с полкилометра ехать по пашне, пока не нашли безлюдную тенистую рощицу. 
До Москвы доехали быстро. Дорога все лучше и лучше, машин все больше и больше, дышать все хуже и хуже. Держимся вплотную друг к другу, поскольку москвичам удается втискиваться в минимальные промежутки между нашими мотоциклами. Даже в правом ряду поток заставляет поддерживать скорость около 80 километров в час. Цены на бензин растут, мальчики и взрослые дяди на бензоколонках с энтузиазмом вырывают из рук заправочные пистолеты.
На обед остановились вблизи пересечения Московской кольцевой автодороги с Алтуфьевским шоссе возле какой-то свалки на задворках здания санэпидстанции. Довольно бесцеремонно развели костер и сварили прелестные пельмени, купленные в Зеленограде. На нас с любопытством посматривали дети и граждане, выгуливавшие по соседству собак. Женщины с колясками и пенсионеры держались поодаль.
К поездке по Москве готовимся, словно к боевым действиям. Тщательно и не спеша надеваются шлемы, краги, очки. Колонна трогается в сторону Останкино. С обеих сторон нас омывает транспортный поток. Сигналы, скрип тормозов, жужжание троллейбусов, рев моторов, выхлопные газы... То справа, то слева под колеса лезет учебная машина. Как можно выпускать таких на оживленную магистраль?
– Сюда, сюда, – машет рукой ее водитель, указывая на обочину.
Оказывается, нас атакуют сотрудники издательства «За рулем». Дмитрий Балдин из журнала «Мото» берет на себя непростую задачу сопровождения нас по угорелым московским улицам.
На столичную дневку расположились у Виктора Сергеевича Введенского, бывшего чемпиона мира по мотокроссу, а ныне представителя Ирбитского мотозавода в Москве. Его гараж, наполненный самыми разными мотоциклами, служил заодно и нашим хозяйственным складом.
Будильник дает знать о пасхальном утре еще до рассвета. Пока весь город спит, хотим попасть на Красную площадь. На удивление без приключений добрались до собора Василия Блаженного. Попытка проехать дальше была пресечена милицией, с неслышным шорохом кинувшейся из бокового проулка на защиту утренней тишины Красной площади. Уведомления о том, что нам пять месяцев добираться до Чукотки, не вызвали ни сочувствия, ни интереса.
Как много нарядных церквей! Во Владимире на улице III Интернационала пересеклись с торжественным шествием местного духовенства, вооруженного крестами, иконами и хоругвями. Этот весьма провинциальный город в эпоху сына Юрия Долгорукого, князя Андрея Боголюбского, стал на два столетия столицей Руси. Именно Андрей укрепил его и построил во второй половине XII века архитектурный шедевр Успенский собор и многочисленные церкви. Справа промелькнул действующий Боголюбский монастырь, построенный в любимом селении Андрея, давшем ему прозвище. 
В мотопутешествии много специфики. Например, вы любуетесь ансамблем владимирских соборов, а уже через час-полтора сворачиваете на проселочную дорогу, ведущую в немыслимую глушь. Шум мотоциклов сменяется звоном тишины в ушах, нарушаемым криками уток в ближнем водоеме и таинственными лесными шорохами. А через несколько часов – новый мегаполис, Нижний Новгород, с гулом толпы, звоном трамваев, мужчинами в галстуках и девушками с длинными ногами.
Город у слияния Оки с Волгой вошел в историю как цитадель борьбы с Казанским ханством, как место формирования народного ополчения К. Минина и Д. Пожарского против польских интервентов, как родина И. Кулибина и М. Горького, как место ссылки академика А. Сахарова. Без Кремля, Архангельского собора и Волги он не был бы Нижним Новгородом.
В этом городе нас никто не встречает, без сопровождения знакомимся с кривыми улочками центра, выскакиваем на широкую магистраль. Кажется, у нее нет конца. Было бы здорово иметь своего представителя, опережающего нас на сутки и готовящего пресс-конференции, встречи, рекламные мероприятия. Но это лежит за чертой наших финансовых возможностей. Под путепроводом мелькнула широкая шумная трасса, мы проскочили нужный поворот. 
Нижегородщина характерна оврагами. Спуски сменяются подъемами, леса все меньше и меньше. Миновали совхоз «Друг колхозника», добрались до границы с Чувашией и встали на ночевку на берегу Суры в дубовом лесу. Пока все баловались прошлогодней калиной, Вова с Мишей ожесточенно спорили об оптимальной густоте пакетного плова и толщине нарезания сырокопченой колбасы Екатеринбургского мясокомбината. Потом Рома сказал, что плов вообще не может быть пакетным, и дискуссия оборвалась ввиду быстрого исчезновения объекта обсуждений.
29 апреля появилась первая трава. Голая земля на открытых пространствах вдоль дороги покрылась робкой бархатной зеленью.
Вся Чувашия представляет собой огромную деревню со вспаханными полями. Леса почти никакого. Чебоксары объезжаем стороной.
– Что происходит? – с тревогой спрашиваю Олега, неистово раскачивающего мотоцикл.
– До заправки не дотягиваем, – кричит он, используя последние капли топлива.
В Казани живут наши верные друзья-путешественники Андрей Степочкин и Ильгизар Хайруллин. Будут пресса, телевидение и всеобщее внимание. Встреча с ними назначена у нового моста через Свиягу. Приезжаем на 4 часа ранее установленного срока. За Свиягой правее монументального моста что-то жгут на полях. Шлейф дыма тянется до небольшого островка на Волге, заметного крепостными стенами и куполами церквей. Это Свияжск, который основан в 1551 году как крепость, а уже в нашем веке оказавшийся на острове после создания водохранилища. Волжский простор. Теплый, но ветреный обрывистый берег. Вспоминаю Ленина из учебника «Родной речи» за первый класс: молодой Володя Ульянов стоит на высоком волжском берегу, пытливо смотрит вдаль и думает о будущем России. 
Было время, когда Казань являлась оплотом враждебных ханов, а сейчас очень гостеприимна к нам. В Кремле трогательно соседствуют церкви разных религий. Площадь согласия – везде бы так!
Ильгизар сопроводил нас в Дом печати, где в 10 утра была запланирована пресс-конференция. Участников экспедиции на ней было больше, чем журналистов. Андрей Степочкин шумно обзывал не пришедших работников средств массовой информации нехорошими словами, а выступление наше текло тихо и мирно, пока единственная из присутствующих представительниц милого пола не задала провокационный вопрос:
– А что это у вас женщин нет?
Потом Ильгизар повел меня представлять своему начальнику. В Татарстане очень трогательно соблюдается субординация. Далее я совершил ряд организационных звонков в города, которые лежат на нашем пути. Вечером был праздничный ужин с копчеными курицами. Костя заварил такую кашу, что ее доедали следующим утром. Не потому, что плохая, а потому что очень много.
По дороге в райцентр Арск, которая пришлась на День международной солидарности трудящихся, нас сопровождали ребята из телестудии «Эфир». На ходу они брали интервью у Олега, затем у меня, вставали в полный рост в коляске мотоцикла, высовывались наполовину из машины сопровождения и непрерывно вели съемку.
На границе района среди бескрайних полей нас встречали представители местной администрации и две милицейские машины, которые с воем сирен, распугивая весь встречный транспорт, не спеша сопроводили нас в Арск. У дверей Арского педагогического колледжа нас поджидали нарядные девочки в национальной одежде с традиционным чак-чаком на подносе. Мне надлежало принять этот дар. Некоторое время я мучительно размышлял, следует ли целовать гостеприимных хозяек и не будет ли в исламской республике это расценено как хулиганство. Проконсультироваться с Костей я никак не успевал и рискнул... Все получилось очень мило, но девушки слегка смутились.
Директор колледжа Ильдус Абдрахманович Сагдиев завел нас в актовый зал, который был полон слушателей. Мы – пыльные, грязные и облаченные в зимнюю одежду рассказали о грандиозных планах нашей экспедиции, потом стали свидетелями показательных выступлений туристов-скалолазов, подготовленных преподавателем колледжа мастером спорта Фаритом Минхаировым, и участниками фантастического праздничного обеда. Все, что мы не смогли съесть и выпить, было аккуратно упаковано в большие картонные коробки и вместе с двумя неподъемными мешками картошки загружено в трицикл. Таких замечательных приемов нам никогда не оказывали!
Через Вятку нет моста. Узкая колеистая и тряская дорога подводит к паромной переправе. Ждем отставшего Андрея Зорина на его Черном Мустанге. Ждем долго. Решаем ехать обратно. В конце прямого участка видим груду вещей, вываленных на дорогу. Уж не перевернулся ли Мустанг? Слава Богу, нет! Перетерся тросик подачи газа, и пока мы искали запасной в недрах нашего бесчисленного барахла, паром ушел.
Удмуртия выглядит удручающе. Дорога республиканского значения напоминает не знающий выходных танкодром. На полях стерня времен развитого социализма. Единственный работающий в этот день в республике человек пашет на лошади. Фыркающую в песке иномарку объезжаем огородами. От стены обветшалого дома, не предвещая ничего доброго, отделяется мрачная фигура хозяина с вилами. Олег успевает показать ему надпись «ГАИ» на щитке нашего мотоцикла. Воинственный дух частного землезащитника мгновенно улетучился.
За лесами открылись волнистые лысые холмы. Это Уральские горы? Пока они напоминают юг России, а еще больше – Среднюю Азию. Ехали быстро и много. К 19 часам строго по графику прибыли в Оханск. В этом тихом бывшем купеческом городке на правом берегу Воткинского водохранилища живет старшая сестра Андрона с мужем и четырьмя ребятишками. Там нас ждали камская уха и классная банька. Вся мототехника была загнана на еще не вспаханный огород, где и переночевала, пока мы мило беседовали и пели песни под гитару.
Если поначалу мы тихо и размеренно катили по качественным дорогам европейской России, лишь иногда разнообразя движение ухабами новгородских или удмуртских проселков, то на Урале пришлось встретиться с яростным сопротивлением природы, изрядно потрепавшей экспедицию. Уральские горы решено было пересечь между городами Кизелом и Карпинском, связанными между собой плохонькой грунтовой дорогой, петляющей среди североуральских гор. Задачи этого отрезка пути заключались в испытании мотоциклов в тяжелых дорожных условиях, а главное – в изучении возможности переправы мотоциклов на легком надувном катамаране, широко используемом туристами-водниками, что практически неизбежно в условиях большой воды на реках Колымской трассы. Обе задачи удалось выполнить в объеме, который мы и представить себе не могли.
В старину здесь проходила Бабиновская дорога, связывавшая Соль Камскую (Соликамск) с Верхотурьем. Она была построена по рекомендациям посадского человека из Сольвычегодска Артемия Бабинова и свыше полутора веков служила главной артерией на пути из Европы в Сибирь, однако к концу XVIII века утратила свое значение и сейчас неровным пунктиром теряется меж лесистых холмов. Бабиновской дороге своим рождением в 1598 г. обязан, в частности, старый уральский город Верхотурье. В те времена здесь была организована таможня, а проезд в азиатскую часть России другими путями был строго запрещен. 
От неимоверно длинной Перми взяли азимут к северу. Проехали через гидростанцию, шлюзы и новый мост через Чусовую. Дороги через Перемское в Губаху вдоль Косьвы не оказалось. Едем в Никулино. Трасса и тут проходит не по карте: в какой-то момент Никулино оказывается слева, Омеличи, от которых хотим лесными дорогами перебраться на шоссе Чусовой – Кизел, – справа. Пожилой местный житель, напуганный нашим появлением, говорит, что в Губаху дороги нет. Хотя его родители перед войной по зиме на санях ездили в Губаху торговать картошкой.
Следующая попытка пробраться в Кизел снова заканчивается неудачей. От Романова отправились к Палашеру, за ним – крепкий мост через Уньву, но через Яйву моста нет никакого, пробраться напрямую в Усть-Игум невозможно. Покрутились по маленьким поселочкам. В них осваиваются веселые и словоохотливые дачники. Выбираем место для ночевки, за нами из окна неказистой избушки угрюмо наблюдает какой-то человек. Вероятно, он не был дачником.
Не остается ничего другого, как пробираться в Кизел через Березники, Яйву...
В Семеновке первое напоминание о приближении исправительно-трудовых колоний. Стоит патруль. Кто-то совершил побег.
– Тут трудно ловить, места глухие, я бы сбежал...
– Ничего подобного, – возражает мне пожилой местный житель. – Все ж через нас бегут, родимые. Трубы в Яйве видят, на них и бегут... Зимой двое прошли, под горой костерок развели, греются. Тут я патрулю и показал, где дымок их вьется. А то б, родимые, замерзли, да и голодали уж давно.
– Зачем к трубам бежать?
– Куда ж еще? Все к цивилизации тянутся.
– А старичок-то – стукачок, – задумчиво подвел итог Костя.
Здесь же обедаем. Некоторые проблемы с дровами. Идет дождь. Весь сушняк из ближайшего леса перетаскали жители Семеновки. Ломать на дрова крайний дом, пусть и нежилой, как-то неприлично.
После длительных переговоров с дежурной частью в Гашковке и поднесения даров в виде рекламных буклетов и экспедиционных календарей-плакатов прапорщик Пастернак поднимает шлагбаум, и мы отправляемся по территории исправительно-трудовых учреждений пересекать горы Каменного Пояса. Кажется, что весна здесь началась вчера: с гор, по лесу, по колеям бегут водные потоки. С ходу пересекаем десятка два ручьев и подъезжаем к Тыпылу – правому притоку Косьвы. На реке еще толком не закончился ледоход. По висячему мосту шириной 120 см можно провести наши «Уралы» с колясками, но чтобы протащить трицикл, необходимо наращивать мост в обе стороны и убрать при этом перила. Но не в этом проблема – в средней части, почти касающейся поверхности воды, мост имеет крен по течению до 25 см. Осмотрели остатки недавно смытого автомобильного моста. Хотя правильнее сказать, что смыта дамба, сокращающая ширину реки возле моста. Сам мост оказался в стороне и как бы не у дел. На этой реке нас спасает то, что в устье стоит поселок. Начальник колонии А. Зайцев моментально входит в наше положение:
– Все мы россияне и должны помогать друг другу. Как иначе-то? 
Хозяин выделяет нам свой маленький катер, и с помощью участливых заключенных – здоровяка (4 года за вымогательство), симпатичного блондина (6 лет за разбойное нападение) и других – нам за 3 ходки удается оказаться на противоположном берегу реки.
– С вами, мужики, пообщался – все равно что на воле побывал. Нас ведь за людей не считают, – резюмировал светловолосый.
– Что-нибудь изменилось за последние годы?
– Нет... Хотя, пожалуй, бить меньше стали, драки тоже сократились. Но глядите, какая работа: по пояс в воде целый день проталкиваем идущие самосплавом бревна.
Холодно, моросит нудный дождь. Перед нами следующая река – Тылай. Вода прибывает с каждой минутой. Здесь уже неоткуда ждать помощи. В памяти всплывают строчки: «Если есть на речке мост – переезд, конечно, прост; если нет на ней моста – переправа непроста». Впервые в своей практике (а может быть, и вообще мотопутешествий) достаем легкий катамаран – два зачехленных техническим капроном баллона по 4,5 м длиной и 50 см в диаметре. Водоизмещение этого судна – 1,75 т. Баллоны крепятся на деревянных жердях, добываемых на месте переправы.
Решено перевозить мотоциклы свободным плаванием без использования вспомогательной веревки. Небольшая тренировка. Выбираем участок реки, на котором она делится на два рукава, а берега более или менее пригодны для зачаливания. Проблему составляет ревущая ниже по течению шивера, образованная, кстати, остатками разрушенного моста, попадать в которую в наши планы никак не входит. Грузим первый мотоцикл. Аккуратно отходим от берега, нас сразу подхватывает мощная весенняя струя, разворачивает и несет вниз. Делаем мощные гребки. Одно из четырех весел ломается, но все же удается зацепиться за тихую воду возле островка. Вторая протока шире и порожистее, но и участок для завершения маневра подлиннее. Проходим и оказываемся в тихой заводи. Можно отдышаться.
13 из 14 переправ прошли успешно... На старте шестой переправы наиболее тяжелого грузового трицикла подворачивается ослабший левый баллон катамарана, и прекрасный образец техники Ирбитского мотозавода оказывается в воде.
– Неужели экспедиция закончена? – первое, что приходит в голову еще до того, как Сергей вытягивает меня на берег. – Согласится ли мотозавод продолжать экспедицию, если трицикл не удастся спасти? Как переправиться, если не вытащим катамаран? 
Поток тащит наше судно на середину реки, где вся лежащая на левом боку конструкция застревает. Андрею Зорину с Олегом Неждановым по грудь в воде удается спасти часть вещей, отвязать катамаран и перевернуть «арбу» на колеса. В числе спасенного – мой мешок с фотопленками, который, насколько я знал, должен был находиться в другом мотоцикле.
Все по очереди то ли из коллективистских чувств, то ли от возбуждения лезут в реку. Андрюха решительно пресекает все эти попытки:
– Сами справимся. Зачем всем мокнуть? Работы хватит, берегите силы. Костер лучше побольше запалите.
Примерно через час трицикл удается вытащить на берег. Три мотоцикла и палатка на противоположном берегу Тылая; трицикл, катамаран и мы все – на этом. Продолжаются дождь и повышение уровня воды. Ситуация необычная, но уже небезнадежная. Восстанавливаем катамаран и совершаем последнюю в этот день нервозную переправу на левый берег.
Начинает смеркаться. На ужин арская картошка без соли, без мисок, без ложек... Олег выловил банку с растворимым, но нерастворившимся до конца кофе. Пьем кофе из ржавых консервных банок, найденных в придорожном мусоре. Вдруг кто-то гениально предлагает использовать вместо них плафоны габаритных фонарей. Стало веселее. Принятие других решений отложено на утро.
Вода ночью прибывала, но не катастрофически. Не без труда переправились на исходный берег к сиротливо брошенному трициклу. Полностью разгрузили «арбу», даже сняли колеса, чтобы понизить центр тяжести. Кузов закрывает кормовым обзор. Им непонятно: то ли успеваем достичь тихой воды, то ли нас уволакивает в шиверу. К счастью, натренировались – успели.
Через пять минут после заключительной переправы поток притащил огромную вывороченную с корнем ель. Она легла в русле таким образом, что больше нам переправиться на правый берег не удалось бы.
Дорога на Кытлым в районе ветхой стелы «Европа–Азия» размыта полностью и обращена в бесконечную ленту огромных валунов. Под дождем не удается высушить свечу зажигания трицикла, его приходится тащить на веревке, пока не догадываемся взять годную свечу с одного из мотоциклов. «Арбу» удается восстановить, а буксировать мотоцикл вместо нашего грузовика, конечно, намного легче.
Крутые склоны Косьвинского Камня тянутся вдоль дороги; спускается туман, сумерки. Спать ложимся в полном смысле слова в лужу. Возле дороги только одна небольшая ровная площадка. Стыдно, но пришлось наломать лапника. Все насквозь мокрое, но мы одной ложкой, медленно смакуя, едим великолепный суп с уткой, подстреленной Андроном. 
В Кытлым въезжали в тот момент, когда родственники, друзья, правительство области, ирбитская делегация во главе с директором мотозавода Александром Михайловичем Ивановым с флагами, цветами, водкой и транспарантами встречали нас на Октябрьской площади Екатеринбурга возле Белого дома. На дороге Кытлым – Карпинск также смыто несколько мостов. Телефонная связь нарушена. В 15.00 у нас пресс-конференция, а мы даже не можем сообщить, что живы и всего лишь задерживаемся. По односторонней аварийной связи просим телефонистку на поселковом коммутаторе по возможности связаться с главой администрации Карпинска Н. Аскаровым и передать информацию о нас в Екатеринбург. Сложновато, но другого варианта нет.
К 17.00 мосты восстановлены, и уже в 20 часов звоню домой. Телефонограмма из Карпинска уже дошла. Слава доблестному Главе Карпинской администрации! И спасибо! А водку выпили без нас, и семь ожидавших нас на Октябрьской площади телекомпаний бодро пошли снимать другие сюжеты.
Если бы мы скисли под Тылаем и поехали в объезд через Кунгур, мы успели бы к 7 мая, и нас встречали бы у Белого дома как героев. Мы с большим трудом преодолели все препятствия, отстали на два дня от графика и, увы, на отважных путешественников никак не тянули: полное подтверждение тезиса о героях, которые всегда идут в обход. Нашло доказательство и мнение о том, что героизм – не что иное, как следствие чьей-то глупости: переворот неразгруженной арбы и ее доблестное вытаскивание.
Потери, впрочем, не ограничились продуктами, мисками и запчастями. Володя Романенко, покинувший на несколько дней экспедицию, мог снять на этом участке лучший фильм своей жизни. Было что снимать, но он не снял. А самое удивительное то, что эти приключения произошли с нами не где-нибудь в Тмутаракани, а в пятистах километрах от дома в родной Свердловской области.
Краснотурьинск – очень аккуратный и симпатичный городок на севере Свердловской области, сильно отличающийся от соседних. В 1987 году я провел здесь десять незабываемых дней. Стояла золотая осень. Вечерами я читал лекции по материаловедению в Краснотурьинском филиале УПИ, а днем писал отчет о только что завершенном походе по Северной Камчатке. Между прочим, половина моих студентов имела немецкие фамилии. Не потому ли и 10 лет спустя Краснотурьинск по-прежнему педантично чист?
– Ваша экспедиция пропагандирует здоровый образ жизни, помогает молодежи отвлечься от алкоголя и наркотиков, – с жаром говорит корреспондент радиостанции «Ностальжи» Валериан Казаков. – Отказываться от публикаций о вас или требовать за это деньги – преступно! 
Екатеринбург... Как чудесно быть дома! Что может быть милее вечернего трамвайного звона на площади 1905 года и тишины Юго-Западного лесопарка, предрассветного тумана над Шарташом и суеты улицы Вайнера?
Моему городу в 1998 году исполняется 275 лет. Он родился в переломную для России эпоху (наша история богата на переломы, вывихи и ссадины). Петр I упорно стремился выйти к морским просторам. Лихорадочно строились военный и торговый флоты, перевооружалась армия, возводились крепости, заводы, города. В огромных количествах требовались железо и медь, пушки, ядра, якоря... Вот тогда-то Петр и обратил свой взор к Уралу, к его неисчислимым богатствам. В честь святой великомученицы Екатерины, чьим именем крестилась супруга императора Петра Великого, город получил свое название.
Ирбит – родина мотоциклов «Урал», старинный город, возникший еще в 1631 году на торговом пути из Европы в Азию. Знаменитая Ирбитская ярмарка процветала до конца прошлого века, пока строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, проходящей в стороне от города, не притормозило его развитие. В годы расцвета ярмарка по своему обороту превосходила городские бюджеты Екатеринбурга и Тюмени вместе взятые. Каждый уважающий себя купец считал своим долгом иметь в Ирбите собственный дом. Старинная часть города весьма колоритна, и наш фотограф Женя Савенко мечтает фотографировать ее в черемуховом цвету.